Бабий Яр

Гул толпы, стенанья, ропот, чей-то жалкий плач…
Слышен робкий детский шепот: «Мы забыли мяч!»
Это шепчет маме Рома, смуглый мальчуган:
«Мы забыли мячик дома, спрятали в чулан…
Нам Там выдадут игрушки? Лучше б мяч большой!»
Тут Эсфирь, его подружка с черною косой.
Тонконога, как березка, эта егоза.
Темно-синяя матроска, блюдечки-глаза…
«Где наш новый домик будет? И когда придем?»
И идут толпою люди в никуда, пешком.
Не ответит дочке мама, зная, что их ждет.
Тихо взглянет на Абрама… Муж за ней идет.
Рядом с ними – Гольдберг Фрида в меховом манто.
Давит грудь Звезда Давида, не спасет никто.
Обещали райский остров, Arbeit, кров, еду
И бредут толпою пестрой люди в пустоту.
Смотрит с болью и надрывом омут карих глаз…
Шепчут тихо кадиш ивы им в последний раз.
В этих лицах – скорбь и горе. Тут и млад, и стар..
И течет людское море в пристань «Бабий Яр»
Там их ждет не рай. Голгофа. Пуля и овраг.
Женский вопль: «Софийка! Софа!»  нагоняет страх.
Жутко воет Хава Фишер… Это страшный звук.
Дочку Софу не услышит,  спрятала в сундук.
«Я спасла свою малышку! Черта не боюсь!»
Рыжий Янкель тащит книжки, как бесценный груз.
Врач Эстер беззвучно плачет, обувь сильно жмет.
Как соседка, дочь не спрячет, ей ведь только год.
Ривка – тихий ангелочек на руках у ней…
Так ведут сынков и дочек в лапы палачей.
Горы скарба, чемоданы, скопище людей…
Вот идет в толпе Оксана, муж ее еврей.
Рваная на сердце рана, жалкая на вид.
Рядом с ней – дочурка Ганна и сынок Давид.
Как же можно бросить этих крошек насовсем?
Нет родней людей на свете… Умирать - так всем.
Прижимает к сердцу скрипку старенький скрипач…
Хаим напевал с улыбкой, слыша дочкин плач:
«Ждет нас новая квартира во-он за тем холмом…
Потерпи, немножко, Мира, скоро уж дойдем!»
Напирают полицаи – палки в ход и плеть.
Как овец, люд гонят к краю, чтобы умереть.
Там – исчезнет всё. Там – точка. Там – вся боль Земли.
Там растает Эстер дочка в киевской пыли.
Вместо смеха, сил, талантов – лишь гора костей.
И врачей, и музыкантов, стариков, детей,
И красавиц с взглядом чайным, как с иконы лик,
Даже тех, кто был случайно, здесь витает крик.
Фрицам никого не жалко.  Бог бессилен тут.
Автоматы, плети, палки совершат свой суд.
Вы, прочтя, не хмурьте брови! Память не убить!
И следы невинной крови с этих мест не смыть!
Вы, живущие сегодня, вспомните о тех,
Кто у края преисподней видел страшный грех.
Вот стою я, не распята, будто не в себе.
В сорок первом я была там, в тесной той толпе.
Я под дулом автомата стыла на ветру!
Я все видела тогда там, в Бабьем том Яру!!
Липкий пот, в одной сорочке… Страшен светоч дня..
Я шепчу озябшей дочке : «Спрячься за меня!»
Детский вскрик разрежет воздух.. Безразлична смерть.
И замироточат звезды на земную твердь.
Помню стон, мольбы и жалость… Пропасть впереди…
В Бабьем Яре я осталась с раною в груди.