Триумфальная арка

Нигде так не одиноко, как в обществе, когда ты не умеешь говорить. 
Спустя стих, я всё ещё не научился правильно жить. 
Не научился, как нужно двигаться и думать — 
неужто теперь вся надежда на семью и Госдуму? 
Не научился, как в такт им дышать и шагать, 
чтоб не казаться сломанным механизмом в их часах. 
Лишь моя муза знает, где я был все эти годы — 
я рассказал ей всё, меня ждал разбор полётов. 
Многие отсылки она не поняла — ей понадобилась ремарка. 
Она называет меня немцем, ведь заметила много отсылок к Ремарку. 
От эго нету антидота после всего водоворота — 
нужно просто перестать ныть и закончить работу. 
Для этого, порой, приходится уйти под воду. 
Плыву по своим мирам, не обращая внимания на вопли, 
раскрываю себя изнутри без вдохновения — появляются строки. 
Но нужно перестать играть в супергероев и с Соней покинуть город. 
Может, в другой вселенной нам-таки дверь больших ворот отворят. 
Наконец всё дописал, поставил точку, смотрю на Соню 
и задышал свободно — но по ощущениям кругом тот же Готэм. 
Но пока здесь Соня, мне никогда не будет стрёмно. 
Ведь у нас страсть — всё снесено, как после шторма. 
Кочер может спать спокойно: его ждёт полицейская реформа. 

Весь этот год меня смело вёл карлик — но не из Хоббитона. 
Всего год прошёл: я научился многому и оказался дома. 
Пока занимался собой, копаясь и летая по мирам автостопом, 
где-то шла война — непрерывно были взрывы на Востоке. 
Пока я искал себя в книгах и пустых вокзалах, 
кто-то терял дома, крестясь на разрывы снарядов. 

Не приняли роман в издательство — это не беда, ведь 
я могу и самоиздать, чтобы познакомить всех с мирами. 
Проснулась Соня, и мы решили отправиться в путешествие — 
всего на три месяца, и туда, где не ходят шествия. 
Быстро собрали вещи и покинули город — 
родное место, но напоминает Мордор. 
Заходи почаще в наш любимый Готэм. 

Рукопись творца тянется к самоиздату, 
душа поэта в лабиринтах строк рвётся на части. 
Тают кусочки тела, как сахарная вата, 
на улице, где голодные псы Блока открывают пасти. 
Там, плывя по иллюзиям, в творчестве стал расти.