Юн Дончжу - Поэтические переводы

Юн Донджу (30 декабря 1917 г. — 16 февраля 1945 г.) - корейский поэт. Японское имя - Хиранума Тотю. С 1942 года учился в Японии. В 1943 году был арестован по подозрению в нарушении закона об охране общественного порядка за подстрекательство к национальному движению (независимость Кореи). 16 февраля 1945 года умер в тюрьме Фукуоки по неустановленной причине (в возрасте 27 лет).

Из сборника «Небо, ветер, звезда и поэзия»
(перевод Николаев С.С.)

ПРОЛОГ

До самой смерти ввысь смотрю,
Чтоб совесть чистой сохранить,
Но ветра шёпот из листвы
В душе моей печаль родит.

С любовью звездной, что горит,
Всё уходящее приму,
И путь, что мне судьба сулит
Осилю. Ветер обниму

И звёзды, что ещё дрожат.

АВТОПОРТРЕТ

Дорога вьётся, мимо гор бежит,
К колодцу старому ведёт  тропа.
Один я там и тишина царит,
Я всматриваюсь в бездну, где вода.

Луна в колодце – зеркало небес,
Как тихо тучи плещутся внизу!
Осенний ветер, шелест старых мест,
И синь опять пронзает синеву.

А в глубине, как тень, как силуэт,
Неясный образ, словно из стекла.
Там человек. Не знаю, сколько лет
Он там стоит. Ах, ненависть пришла!

Бегу назад, от этого лица,
От тайны странной, скрытой в глубине,
Но мысли всё пытают без конца,
И жалость подступает вдруг ко мне.

Вернулся снова, робко заглянул,
Он там же, неподвижен и далёк.
И снова ненависть, безумный гул,
И сердце, что взволнованный звонок.

Бегу опять, тоска сжимает грудь,
За тем, кто там, в колодезной дали…
Но не понять мне, как себя вернуть,
К тому, что было тропы заросли.

Луна в колодце, облака плывут,
И ветер синий, холодит лицо.
Осенний вечер, призрачный уют,
А человек – лишь прошлое кольцо,

Лишь отголосок, грёза давних дней,
И грусть по ком-то, кто ушёл навек.
Там тихий шёпот памяти моей
И человек – как будто человек…

ЮНОША

Осенний плач – листвы багряной стон,
Где, словно слёзы, капли льются с клёна.
Лист падает к земле и долгий сон
Привидится весной вечнозелёной.

Я знаю, небосвод совсем без края,
То беспредельность, что судьбой дана.
Всмотритесь в глубь небес - как кисть играет!
Лазурный отблеск виден допоздна.

Коснусь рукой щеки – тепло в груди,
Останется в ладонях нежных тайна.
Хрустальная река полна воды
И в линиях своих необычайна.

В руках моих река, любовь, печаль
И светлый образ, незабвенный призрак.
Восторг летит чудесной птицей вдаль
И возвращается тоскою близкой.

Ведь лик Её, как свет далёких звёзд,
В хрустальных водах долгожданный гость.

СНЕЖНАЯ КАРТА

Она в то утро, помню, уезжала,
Снег падал, словно тихая печаль.
Но карта мира серебром блистала,
Скрывая горе, уходящей вдаль.

Сегодня в пустоте квартирной стены
И потолок как саван над душой.
Возможно и в твоей душе метели,
Возможно, ты уходишь в мир чужой…

Я не успел сказать всего, горюя,
Но и в письме не знаю что писать.
В каком далёком месте отыщу я,
Где будешь ты страдать и горевать?

Твои следы снега запорошили,
Не отыскать их мне, хоть волком вой.
Но говорят, что там, где ты ходила,
Цветы распустятся твоей весной.

Пойду искать тебя среди бутонов,
Что выросли на месте твоих ног…
Однако сердце - зимний заключённый,
Потерянный, заснеженный порог.

НОЧЬ ВОЗВРАЩЕНИЯ, ВЗГЛЯД НАЗАД

Из мира, полного забот и шума,
Вхожу я в комнату, где тишина.
Гашу светильник, чтобы мне не думать,
Что день ещё не кончился сполна.

Раскрою настежь старое окно,
Впущу прохладу и ночную мглу.
Но там, за рамой, сумрачно-темно,
Как в сердце, устремившемся ко дну.

Дорога мокрая, хоть дождь утих,
Там след моих шагов на ней застыл.
Не смыть печаль моментов дождевых
И груз забот, что в сердце накопил.

Глаза закрою, тишине внимая…
Как звук в груди рождается едва!
Все мысли, как плоды, созреют, знаю,
Ведь завтра жить нам жизнь опять с нуля…

БОЛЬНИЦА

Под абрикосом тень легла вуалью,
На дворик тихий, где больница спит.
Сестрица в белом, со своей печалью,
Нежданно ногу солнцу  обнажит,

А солнце льет свой свет на кожу нежно,
Покуда клонится к закату день.
К ней не придут – оставлены надежды…
В молчании болезненная лень,

Где бабочка не сядет на плечо,
Где ветер не колышет ветви сада…
В груди твоей совсем не горячо,
В душе мороз листвы и снегопада.

Я, долго мучимый своей тоской,
Пришел искать спасенья в этих стенах,
Но врач-старик, с душою ледяной,
Забыл суть ран, что в душах откровенны.

"Здоров ты, юноша!" - таков ответ.
Но как унять мне боль, что сердце гложет?
Как выдержать терзание, и гнев,
И чувство, что несчастного тревожит…

Вдруг барышня встаёт неслышно, робко,
Рвёт с клумбы незатейливый цветок,
К груди прижав, уходит также кротко
В палату, словно утренний дымок.

И я, желая ей, и сам себе,
Поправиться, ложусь на тоже место,
Надеясь обрести любовь в судьбе,
В саду, где жизнь была на миг уместна.

НОВЫЙ ПУТЬ

Оставив реку, в лес шагну глубокий,
За холм пойду, а там село моё:
Вчера я шёл, сегодня шёл далёкий,
Зовёт вперёд к свободе вороньё.

Как изумляют горизонта дали
И отблеск солнца – нить на одуванчик.
Путь новый. Ветер, барышня… Мы знали,
Что этот миг в судьбине стоит клянчить…

Так повторись же! В лес шагну глубокий…
Так повторись же! Вот село моё…

УЛИЦА БЕЗ ЗНАКОВ

На перроне вокзала
Я сошёл - никого.

Люди мира всё знают:
Мы в гостях у него.

Каждый дом без названья,
Нет нужды их искать:

Красный,
Синий,
Нет знака… и опять, и опять…

На углу и окрест зажигай фонари,
И увидишь, увидишь хоть искру любви!

Уцепись за людей, что полны красоты –
Все добры и просты,
Повторю - повтори!

Пролетит календарь, нужно только начать,
Мы сменяем друг друга опять и опять.

УТРО НАЧАЛА ВРЕМЁН

Особое утро, вне времени года,
Вне времени года, свободно, представь!
Особое утро свободы!

Багряный цветок расцветает не в рае,
Под солнцем зелёным, что мир озаряет…

А в ночь накануне судьба повелела,
В ту ночь показала жестокости нрав:
Она посылает стрелы…

Любовь – как змея, что в сплетении страсти,
И яд – на цветке, смертоносном отчасти.

И СНОВА УТРО ИЗ НАЧАЛА ВРЕМЁН

Снег выпал, всё вокруг белым-бело,
Опора телеграфа плачет схоже,
Как сердце, что услышать глас смогло:
Ты явишь откровение нам, Боже?

Приблизилась, весна сюда пришла,
Чтоб видеть по грехам весь мир яснее
И муки Евы, бывши без числа…
Смоковницей прикроюсь поскорее

И буду честно жить, не буду слеп,
В трудах я буду добывать свой хлеб.

ПОКА НЕ НАСТУПИТ РАССВЕТ

Облачи в погребальное скорби
Безвозвратно ушедших теней.
Облачи и белеющим дроби
Остающихся, светлых людей.

В тихой комнате, будто бы дети,
Пусть уснут под покровом любви.
Если плачут, как все мы на свете,
Накорми и себя не вини.

Ведь потом будет славная алость -
На востоке займётся заря,
Трубный глас прогремит всем на радость
И поймёшь ты: прошла жизнь не зря.

СТРАШНОЕ ВРЕМЯ

Кто голос подаёт, зовёт из тьмы?
Под сенью рвётся к изумрудной жизни
В тени листвы дыхание травы.

Я не такой для света и отчизны,
Мой голос позабыли небеса…
Как много здесь таких, кто был не признан.

Покрытые позором, близок час!
Готово всё для погребальной тризны:
О, не зовите, не зовите нас…
Под листопадом каждый будет призван.

КРЕСТ

Луч солнца, мой попутчик золотой,
Застыл на церкви, в выси неземной.
Как дотянуться мне до высоты,
Чьи своды так далёки и горды?

Брожу один потерянный вчерне,
Где колокол молчит, и в тишине
Могу звенеть о горестной судьбе
И видеть Крест Христовый на заре.

Я голову склоню в безмолвной мгле,
И кровь моя прольется на земле,
Распустится цветок багряный, нежный,
Под небом сумрачным, таким мятежным.

ВЕТЕР ДУЕТ

Откуда ветер дует,
Куда несется вдаль?
И ветру вторя, маюсь,
Не ведая печаль.

Иль оттого не знаю
Причины горьких мук,
Что ни одну я в жизни
Не полюбил за вдруг?

И не скорблю о веке,
Что канул в забытье,
Где ветер всё бушует,
А я стою в листве:

На камне твердом ноги,
Как реки, сеча, рок.
На холм взбираюсь робко.
Там тишь и холодок.

ПЕЧАЛЬ РОДНЫХ

Белый платок прячет ночь в волосах,
Белые туфли, что ноги в слезах.

В белых одеждах скрывает всю скорбь…
Белая лента, души не озлобь!

*

Стихотворение изображает женщину в белых одеждах. Белый – цвет траура.

*

ИДУ С ЗАКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ

Солнцу - тоска,
Звёздам - любовь,
Ночь так темна!
Слушайте зов:

Спрятав глаза
Веры и снов,
Грёзы лоза -
Жгучий улов.

Если споткнулись,
То на пути
Славным июлем
Нужно иди.

Очи откройте,
Веру храня,
Светом прибоя,
Радостью дня.

НОВАЯ РОДИНА

В мой дом родной, в урочный час,
Скелет пришёл, вошёл как раз:
Небесная река - врата
И ветер, шепчущий «мечта»...

Во тьме на кости я гляжу,
И плачу – сам? Иль я слежу,
Как плачут кости предо мной,
Где дух томился красотой?

Собака верная во тьме
Свой лай несет навстречу мне,
И, кажется, что этот вой
Грозит несчастьем и бедой.

Бежим, бежим, оставив страх,
Оставим кости – старый прах,
В край новый, где надежда есть,
Где можно счастие обресть.

ДОРОГА

Утратил что-то. Что же? Где искать?
В карманах роюсь, будто бы во сне.
Иду вперед, не знаю, как мечтать:
Не вижу больше прошлого в окне.

Дорога – камень, камень, вновь гранит,
Всё тянется до вечности уныло.
Стальной замок на той двери молчит
И путь чернеет - чёрные чернила.

Дорога длится от зари к закату,
И от заката к утренней заре.
Я стен касаюсь, плачу виновато…
О, небеса! Лазурь в немой игре!

Иду тропой, где нет ни трав, ни знака,
Тому, что потерял я здесь, конец,
А жизнь моя лишь поиск в бездне мрака,
Ведь за стеною принят был венец.

НОЧЬ ПОДСЧЁТА ЗВЁЗД

В осеннем небе, в час ночной,
Полна до края тишина.
И я, свободен, над рекой
Считаю звёзды допоздна.

Останутся в моей душе
Огни небесные, мерцая.
Не сосчитать их на меже,
Но завтра, завтра я узнаю,

Что в каждом огоньке была,
Любовь, надежда, свет от завтра
И горечь, ведь в груди одна
Живёт, письмо я ей отправлю:

Матушка, каждой звезде в небе я шепчу прекрасное слово!
Вспоминаю имена тех, с кем делил парту в начальной школе, имена чужеземных дев, словно драгоценности – Пэ, Кён, Ок, имена девчонок, уже ставших матерями, имена бедных соседей, голубя, щенка, кролика, мула, косули, имена поэтов – Франсиса Жамма, Райнера Марии Рильке. Каждое имя – свет, зажжённый в ночи…

Вдали, в Маньчжурской мгле,
Ты, мама, там, одна.
Тоска живёт во мне,
И ночь моя темна.

На звёздном том холме,
Где имя написал,
Отдал его земле,
Чтоб горький след пропал.