Чёрный чай Антология авангардной поэзии

ЧЁРНЫЙ ЧАЙ

Антология авангардной поэзии
Волгоград:
Перископ-Волга,
2025.- 328с

ISBN 978-5-907924-95-6

***

Смяты листы.
Святы ни я, и ни ты.

Были цветы
Неземной красоты,
Их сорвали.

Были кресты
Вот-такой высоты!
Лучше б не были.

Что-то грядёт впереди -
Видно издали.
Как по глади воды
Плывут лебеди.

Как ломают мосты -
Видно издали
Как помяты цветы,
Лучше б не были

Лучше б были святы
Я и ты.

***

У таракана, ползущего по стене,
Определенно есть цель. Впереди дверь
Приоткрытая. Щель. В окне
Замазанном краской, верь не верь,
Невидно как день уступает луне.
И корчат гримасы кусты, бросая тень.

У дрозда, парящего в небе, определенно
Есть цель. Впереди крыши, макушки крон.
Готовит посадочную полосу старый клён.
Готовит, замазанное краской окно, кров
И сон. И к завтраку обычно ползёт
Таракан, с мыслью: «Я спасён!».

***

Растрёпанные отъезжающие сверив,
Счастливое или не очень число
Вагона двухэтажного, тем не менее,
С перрона шагнут все равно.
Судьбою сданы безропотно,
Зависимы от власти абстракций
Количества. Важно, но шёпотом
Играют в названия транзитных станций.

И в кельях, сложенных из полок,
Где точное утверждает комфорт.
Журчанием дизельных установок,
Поцокиванием стальных ботфорт.
Говея за чашкой чаю,
Читая псалмы инструкций.
Зевают, глядя в окно, чают
Извлечь себя прочь из металлоконструкций.

***

Когда на улице сильный-пресильный дождь.
По телу от пят поднимается тихо дрожь.
И свет обнажённой луны в окно
Сочится на стены. Я слышу ложь…

В биении сердца, в тугом напряжении вен.
В холодном полу, в надёжности серых стен.
Кому-то вина, кому-то вино.
Кому-то забвения серый плен.

Трясутся запястья, вздувается в горле ком.
Скупая верёвка болтается под потолком.
Я ждал тишину, я жаждал покой,
Но первым ко мне постучался гром.

Непросто бывает, за сумрачным шествием туч.
Увидеть с надеждой, пророщенный солнечный луч.
Опору найти, упереться ногой.
В мире, который обычно, суров и колюч.

***

Кровоточат отчётливо своды крон.
Пересвистом придирчивым тянет клёст.
На задворках собственных похорон
Зарывает глубже лисица хвост.

Перегаром пожара в лесной глуши.
Полимером задушенный корнеплод.
Перемазанный дёрном протектор шин.
Этиленом, разбавленным, сточных вод.

Заползает в сумерках город на
Беззащитно храпящий дремучий лес.
Обречённо сверху глядит луна.
Получая, видимо, тоже стресс.

От успеха пущенных ввысь ракет.
От желаний высадки здесь и там.
Пережатые вакуумом шлют привет
Не построенным лунным городам.

***

Тусклый свет забытых парадных
Тянет нас, ночных мотыльков.
Эхо, старого Ленинграда.
Тихих стихов

Тёплый, лёгкий шелест проворный
Нам покажется лучшим снотворным.
Сладостных снов

Серые, мокрые, местом угрюмые
Улицы города. Светом наполниться
Больше и ярче вам люменов.
Прожекторов.

***

Зима белозубая, Зима острокрылая
Зачем ты крадёшься, воду студя?

Я ещё не готов.

Опять ты не прошена, опять ты не вовремя,
И снова засыпала снега кристаллами,

Крыши домов.

Зачем ты покинула севера пологи,
Родные морозные степи суровые,

Пристанище льдов?

Опять загоняешь нас в шубы и валенки,
И стай косяки на юге далеком

Ищут свой кров.

А знаешь, довольно! С тобой я намучался!
И больше твою тиранию упрямую,

Терпеть не готов.

Я вьюгу колючую с холодом каменным,
Напившись заранее смелости досыта,

Запру на засов!

***

Иногда мы смотрим на мир не своими глазами.
Подбирая, время от времени, разную оптику.
Сегодня вокруг только ангелы с чудесами.
Завтра, оторопь берет – что за паноптикум?

Черная полоса одиноких крыш водит хоровод.
Погружая прохожих своим гипнозом в транс.
Глаза - зеркала. Души пусты от бесконечных забот.
Сегодня вечером в кассу. Смерть выдает аванс.

Алый закат озаряет путь среди тёмных улиц.
Людям, спешащим домой в теплый уют квартир.
Свет настольных ламп освещает улыбки лиц.
Близких, родных, на ком держится шаткий, в душе мир.

Иногда мы смотрим на жизнь не своими глазами.
Бываем проводниками разного рода реальности.
Лучше с трудом, но видеть ангелов с чудесами,
Чем поддавшись отчаянию, окончательно
Раствориться в банальности.

***

I

Хоронись хорошенечко пока никто
Следов не разглядел твоих, а то
За хвосты вытянут на свет Божий.
Препарируют, разделят, по порядку разложат.

Смотрите мол, книжники мы каковы…
Нам басни народные, под спудом спящие,
Не страшны.
Мы Хтонь русскую, дремучую одолеем.
Чай рыцари света могучие, мы умеем.
Страшитесь, трепещите: здесь властители дум.
А если не веришь, клеймо на тебе:
- Cogito, ergo sum

II

А Хтонь-Хтонюшка - перекати полюшко.
Трясин кормилица, да тёмных подвалов
- солнышко.
В глубинах дремучих, веселится да хохочет.
Кто мол, щупальца мои торчащие щекочет?
Кто там наверху настолько обезумел,
Что по кончику хвоста себе зверя придумал?

Хоронись хорошенечко пока тебя
Хтонь русская не подстерегла,
Половицами скрипя.
Поглотила волю к жизни и внимание,
И не заполнила собой всё подсознание…

***

Многоэтажки растут, как грибы среди болот.
Тянут открытые окна, как можно выше.
Говорят, там воздух чище.
Теперь понятно, почему
Все спешат на крыши,
В Питере, смотреть на закат,
Открыв блокнот.

Стаи голубей, не меньше чем в тысячу голов,
Кочуют с крыши на крышу.
Так, что весь город слышит,
Как эта орда снуёт и рыщет
В поисках пищи, а потом звонко
Дербанит улов.

Птицы свободны лететь даже выше облаков.
Кто на свободу нищий,
Задирает голову выше.
И тут же в блокнот пишет,
Очередное четверостишие,
Потом спускается вниз,
И был таков.

***

Первое правило бойцовского клуба
На стене написано. Опечатан вход.

Кровь на полу, грязь, возможно, зубы.
Не знает никто, что его ждет.

В схватке участвуют только двое.
Враг в отражении. Бейся сам с собой.

Тест на прочность. Кто чего стоит.
Новичок обязан принять бой.

***

Со скрипом продрал глаза,
На кухню вышел в поисках пищи.

Украдкой выглядывают из-за
Предметов. Я словно для них лишний.

Не нищий вроде. Пошёл в ресторан.
Не в силах лишать себя завтрака.

В упор не видят, воды стакан
Не подали. Намяли бока.

Смеются, толкают, прохожие бьют.
Сломали нос. Хлещет кровища.

Нашёл в переулке милосердный приют.
Помочь не могут, нет мест лишних.

Пишу жалобу на сволочей:
"Меня притесняют, за то, что я лишний!"

В бюро сказали встать в очередь.
Ищу последнего, а там лишних – тыщи!