Да с перехлёстом

Извели

Ветер волны подымает
и качает в лодке нас.
Он, наверно, понимает
мой неведомый рассказ?

Он швыряет самолёты,
не даёт он им взлететь.
Отменяются полёты.
Словно расступилась твердь

снегопада по-над тундрой,
виден остров вдалеке.
Воет ветер в трубах нудный,
пребывающий в тоске

по раздолью океана
и ломает с ходу льды.
Я пою ему осанну,
знаю, помыслы тверды,

словно паковые льдины,
что на Полюсе Земли.
Вот такие там картины
всё пространство извели.


Да с перехлёстом

Крупнозернистые печали
вновь сыплет дождик на меня.
И снова строки зазвучали
к концу безветренного дня.
Развеянные тучи в небе,
грозой исходят небеса.
Туда подняться снова мне бы,
удач б настала полоса.

Являются печали строки,
их дарит Муза по ночам,
диктуют ей, друзья, Пророки.
И рад таким я мелочам.
А ночь пройдёт, настанет утро,
на память строки запишу.
Исчезнет моментально хмурость
и погружусь я в тишину.

В ней скрыто всё моё богатство,
претензия на мой успех.
Раздвинется опять пространство
под общий злобствующий смех.
Становится противно, даже
когда звучит соната… Лист,
исполнивший её когда-то,
Душой пред музыкой он чист.

Вот и я тоже безусловен
на протяжении веков,
по будущему недоволен,
в обилии степных оков
иду из прошлого столетья
в неведомую даль веков.
И подгоняемый я плетью
да с перехлёстом тех имён.

Беспечными что были с властью
коммунистических идей
и ждали, упиваясь счастьем,
теряя облик весь людей.
Пропагандистами Поэты
вдруг становились, в колпаке
дышали смрадом, ждали света
в конце тоннеля. В злой строке

громили “кулаков”. В гулаге
теряли облик, имидж свой,
не оставалось и отваги
критиковать советский строй.
Их революция сломала,
партийный модный бандитизм.
Элита смену воспитала,
в стихах кто строил коммунизм.