Изгой

Изгой (Распад атома II)          
 февраль – март 2014

Атом неподвижен. Атом сброшен.
Огонёк стихающий горит.
Этот мир безумно перекошен,
Этот мир разрушен, он убит.
Я сегодня, кажется, бессилен.
Я сегодня, кажется, немой.
Даже там, в моей родной России,
Я всегда был лишним. Я – изгой
Я как будто в тюрьмы брошен кем-то,
Я как будто богом позабыт.
Я брожу по городу зачем-то –
Снег под сапогами не хрустит.
Я достиг бездонной глубины –
Падать мне в неё иль выбираться?
Я не знаю, это ль мои сны?
Нет, они мне больше не приснятся.
Улицы укрыты мрачной тайной,
Той, что мне не разгадать вовек.
Здесь я, в этом городе, случайный,
Никому не нужный человек.
Я не плачу и не протестую,
Будет тут же мой подавлен бунт.
Я дышу. Без лёгких. Всё впустую.
Мне не жить и десяти секунд.
Нет сомнений. Я давно спокоен.
Я хотел уехать – но куда?
Этот мир всегда был так устроен,
Он меня растопчет без труда.
Подношу к губам пустую чашу,
В руку я беру твой талисман.
Да, была любовь. И та – не наша.
Всюду только тщетность и обман.
Я тебя зову. Да, впрочем, толку?
Я хочу к тебе – ты далеко.
Но навек мы сшиты той иголкой,
Что пронзила души нам легко.
У тебя есть силы улыбаться,
У тебя есть воля не дышать.
Мне же эти вещи только снятся.
Я молюсь. И я прошу. Опять.
Ты меня совсем не бережёшь,
Да и я тебе такой – зачем?
Мои письма вечером сожжёшь –
Ты меня не бережёшь совсем.
Помнишь, мы сидим на берегу,
А назавтра – пропасть. Я – изгой.
Я здесь, знаешь, больше не могу…
Я хочу к тебе. Хочу домой.
Я – обратный ход твоих часов,
Я – несчастный выкидыш системы.
Не поддастся мне тугой засов,
На мой разум давят эти стены.
Я схожу с ума. Я не могу.
Сколько можно человеку мук!
Помнишь, мы сидим на берегу?
Помнишь, кормим уток прямо с рук?
Я хочу дотронуться до той,
Что навстречу так легко бежала…
Я хотел бы жить под той звездой,
Под которой мать меня рожала.
Моё сердце мучается так,
Будто его рвут на сто частей.
Я хочу тебе отправить знак,
У меня ведь больше нет друзей…
Я люблю тебя такой, как есть,
О тебе все сны мои и мысли.
Фонари, что по ночам не счесть,
В окнах мёртвым пламенем повисли.
Я в родных краях был чужаком,
Потому что кровь текла другая.
Ты была волшебным маяком,
Я тебя любил – уж я-то знаю.
Ты была моим святым Граалем,
Я, как прежде, лишь в тебя влюблён.
Не твоё ль лицо под той вуалью?
Но тебя здесь нет, всё это сон.
И теперь в душе моей – излом.
Я не попадаю под расчёт.
Кто мне в этом городе знаком?
Кто протянет руку, кто поймёт?
Телефона у меня здесь нет,
Ты звонком меня не потревожишь.
Ты давно покинула сей свет –
Говорить со мной теперь не можешь…
Для меня ты всё равно жива,
Всё равно тебе пишу я это.
Только где теперь найти слова?
Как мне воскресить того поэта?
Что в России – утро или ночь?
Я совсем теряюсь в сутках этих.
Думаю, что мне нельзя помочь,
Ведь такой, как ты, уже не встретишь.
Я хочу кормить на речке уток,
Я хочу им свежий хлеб кидать.
Я твоих уже не помню шуток,
Хоть старался их запоминать.
Я хочу и плакать, и смеяться,
Я хочу кричать и быть немым.
Я хочу опять в тебя влюбляться
И бежать под небом голубым.
Я хочу опять к себе, в Россию,
В домик наш, чтоб греться у огня.
Я устал всегда казаться сильным,
Силы больше нет. Прости меня.
Я хочу бродить по роще спящей,
Я хочу в густой зелёный лес.
Я хочу любви, но настоящей,
Ведь душа, как в детстве, ждёт чудес.
Плакать должен я или смеяться?
В чём, кого, за что могу винить?
Вечно обречённый просыпаться
В стенах, где живой не может жить.
Я хочу обратно, я скучаю,
Я хочу уснуть рядом с тобой,
Я хочу с тобой напиться чаю,
Но пути отрезаны. Изгой!
Я хочу шептать тебе на ухо
Самые божественные речи.
Только я давно лишился слуха,
Тягота тоски легла на плечи.
То, в чём виноват перед тобой,
Только острой болью отзовётся.
Да ведь я ещё почти живой!
Моё сердце всё равно ведь бьётся!
Я сижу. На месте крыльев – раны.
Память превращается в труху.
Из горла глотнув ещё отравы,
Я пишу такую чепуху.
Мокрые крыла у птицы мёртвой,
Сломан клюв, и ей остался час.
Вырвать б у судьбы моей потёртой
Мою жизнь – немедленно, сейчас!
Я хочу гулять, но не могу,
Я хочу идти, но слабы ноги,
Я хочу сидеть на берегу,
Только не найти к нему дороги…
Я хочу, едва коснувшись лба,
Нежно теребить твои ресницы.
Падает в подушки голова,
Только в этой комнате не спится.
Я хочу к тебе на пять минут.
Господи, да как же я устал!
Но мои часы всё время врут,
Я давно не я, я опоздал.
Я смотрю в прозрачный потолок,
Там паук опять рисует нити.
Что ты прочитаешь между строк?
И когда придёшь в мою обитель?
Я хочу согреться наконец,
Я хочу обычный сладкий чай,
Я хочу с тобою под венец –
Только где всё это, отвечай?
Я хочу идти с тобой ко дну,
Я хочу не ощущать распад.
Я хочу войти в свою волну
И ловить в ней капли – все подряд.
Я хочу кормить на речке уток,
Я хочу им свежий хлеб кидать.
Здесь же, среди злых и мерзких шуток,
Истинную суть не разгадать.
Я к тебе лечу среди тоннеля,
Я тебя по имени зову.
Я к тебе спешу, но я не верю…
Да. Я истукан. Я не живу.
Разве я особый человек?
Разве я похож на следопыта?
Для чего мне этот вечный бег?
Почему коней стучат копыта?
Я хочу закрыть от крика уши,
Я хочу не слышать этот плач.
Друг любой возьмёт да и задушит,
Он теперь Иуда, он палач.
Я теперь осколок от беды.
Странный человек нелепой веры.
Отколюсь от гаснущей звезды,
Растворюсь в тумане стратосферы.
Редко кто затмит твои черты –
Самая прекрасная на свете.
Не пойму, ведь если же не ты –
Кто тогда у бога на примете?
Я не помогу себе ни капли,
Я приговорённый, я слепец.
В смерть опять кидаю дерзко камни –
Да когда ж придёшь ты наконец?
Бога я окликну – помоги же!
И пошли мне хоть какой-то знак.
Я не ощущаю и не вижу.
Мне не воскресить себя. Никак.
Мне доступен ноль из ничего,
В теле я своём сижу, как в клетке.
Рядом чёрт, а справа тень его
Кушает, хрустя, свои конфетки.
Может, я когда-нибудь привыкну
К привиденью, что живёт на крыше.
Смерть теперь по имени окликну,
Только вот она меня не слышит.
Я пишу, по сути, ни о чём,
Потому что жизнь сама рассудит.
Я засну под проливным дождём –
Дворник пусть с утра меня разбудит.
Я ему о доме расскажу
И о том, какие сны мне снятся.
Образ твой я в памяти держу,
Но и он уж начал растворяться.
Я живу здесь очень много лет,
Разучился я мечтать о чуде.
Бог придумал вот такой сюжет,
Что ж, тогда живём, лить слёз не будем.
Эта городская тишина
Противоестественна, ужасна…
Над затылком круглая луна –
Я ещё дышу… Ну и прекрасно.

© Екатерина Грайнман 2014
Из сборника "Изгой", 2014