Собачьи судьбы. Боец

Круги мелькали красной пеленою,
И так нехорошо кружился мир,
И голос: что поделаешь с тобою,
Боец, ты сдался, больше не кумир.
Который бой по счёту, он не помнил,
Да, может, просто не умел считать,
Как и не знал, что есть на свете подлость,
И можно в благородство не играть.
Кто гордо назывался так "хозяин",
Лишь просто ночи самой тёмной ждал,
Чтоб только кто-то не узнал случайно,
А стафтерьер, тот злости не держал,
Вновь думалось ему, что всё как надо,
Ведь, если изувечен, шансов нет,
И не смотря на бывшие награды,
Не льётся в завтра дома тихий свет.
Уж сколько он загрыз по звуку гонга,
Хозяин улюлюкал и свистел,
Но жизнь в боях собачья не долга,
Противник был сильней, и, вот, он не у дел.
Лечить его никто не собирался,
Ему на смену три уже росли,
Туман густой над чащей простирался,
 И как тут не завоешь от тоски.
Протяжный звук грибник услышал где-то,
Неужто утром волки? Бурелом,
За ним, где чаща, есть немного света,
Между двумя деревьями проём.
Не волк, собака, вроде, не живая,
Но, если выл, то значит шансы есть,
Глаза открыты, смотрит не мигая,
И красная на ней от крови шерсть,
Вдруг бешеная, и укусит сразу,
Нет, не похоже, вон на ней ремень,
И пёс услышал ласковую фразу,
А сверху пеленой спустилась тень...
Он не Боец давно, он просто Баська,
В деревне, в доме с краю, у реки,
И друг здесь есть, кот полосатый Васька,
А мыслями из прошлого беги,
Без разносолов, что подаст спаситель,
Но с голодухи точно не умрёшь,
Мечта собачья - тихая обитель,
И всех своих уж точно, враг, не трожь.
Здесь потекла жизнь по другому руслу,
Огромный мир он для себя открыл,
Почти не стало нот на свете грустных,
Лишь только лес совсем он не любил.