Повелитель ветров

Сине- фиолетовые волны другой реальности, хрипловатыми голосами звали вперед, к морю, навстречу обманчиво- спокойной стихии. В какой- то момент я едва не утратила осторожность, совершенно позабыв о том, что абсолютно не умею плавать, и всегда предпочитаю восхищаться морем на почтительном расстоянии: посвящать ему стихи, слушать ветер, иногда ходить по дну на мелководье, но не плавать.

--— И совершенно правильно делаешь, Мамоко- тян. Здешние воды- моя территория, не забывай.

Низкий, завораживающий голос вихрем ворвался в неспешные размышления. Чьи-то сильные, прохладные ладони легли на плечи. Оборачиваясь, я уже знала, кому удалось застать меня врасплох: дозвалась всё-таки!

------Доброго утра, Сусаноо- сан! Значит, мои стихи все же долетели до равнины высокого неба? Что ж, это радует, потому что я уже начала было сомневаться в вашем поэтическом вкусе и дарованиях…

Бог ветров неопределенно прищелкнул пальцами:
-----А ты дерзкая, маленькая защитница, люблю таких… Чтобы смертная, да к тому же чужеземка, силой своих мечтаний и стихов всю Такамагахару переполошила? Такого давно не случалось. Вот и заглянул в твой сон. Из любопытства. Ведь, там, на земле, мы уже почти друзья, не так ли? Ты поёшь – я прихожу, и мои ветры рады утешить и окрылить. Знала бы ты, как в эти мгновения
переливается человеческая аура…. Всеми цветами радуги! Вдобавок твоё уважение греет сердце: обычно бедового повелителя бурь все вокруг от божественной сестрёнки до прихожан только боятся- плохая репутация, они бы её побрал! Что делать, приходится соответствовать…. Ама, и сегодня не хотела отпускать нас с братцем Цу с совета пораньше, всё ворчала и ворчала, сил моих нет! Говорит, что трачу время на глупости! Смешно: мы же боги!

Чтобы её отвлечь и сбежать пришлось «случайно» разбить одну из нефритовых печатей дворца… Предвосхищая вопрос: нет, Ама не знает, что я здесь, так как, по правде говоря, нам запрещено входить в сны смертных, даже если эти смертные довольно сильны и очаровательны…И да: сестра, давно за тобой наблюдает и наблюдения эти её радуют: сама, скованная по рукам и ногам этикетом и запретами, она почти никогда не покидает Такамагахару и ведёт относительно уединённую жизнь, лишённая возможности свободно путешествовать и узнавать новое лично, а не через зеркала- порталы. Однако, Сандра, (ну и имечко, язык сломаешь!) твои любопытные повести и рассказы и способность подчас проникать в суть иногда скрашивают солнцеликой бесконечное существование. Да что там Ама! Даже напыщенный братец Цу и тот с нетерпением ждёт продолжения той, повести с корейско-русским колоритом и признаётся, что будь ты бессмертной- назначил бы тебя кем-то вроде посла доброй воли, или, как это там у вас, у людей, называется

…За последние триста лет мне и самому так надоели эти божественные дрязги… А вы с нас дурной пример зачем-то берёте, напитываете просьбы тьмой и получается круговорот без равновесия… Но, прости, говорю не в укор, а так- мысли вслух…
Так зачем звала, с заслуживающим восхищения упорством? Что случилось на этот раз?

Взгляд тёмно- синих с огненным отсветом глаз подобно рентгеновскому аппарату, заскользил сверху вниз, ожидаемо остановившись где-то в области сердца, вот уже шестую луну подряд на каждом выдохе выстукивающего с радостью и тоской одновременно одно- единственное имя…
Поняв причину моей тревоги, Сусаноо поморщился:
-— Э, нет! Так не пойдёт, красавица! Однажды ты уже молила о забвении, и я помог- не сумел выдержать потока слёз. Да и не нарушил считай ничего: так, одну ниточку поддел- и готово! В этот раз всё иначе: нити крепкие, дух сильный, путей много- только вам решать…

-— Погодите, Сусаноо- сан! Я вовсе не хочу ничего забывать! … Только верю, что может, однажды замки рухнут, и цветок прорастёт. А пока: что делать мне с непокорным сердцем? Может, море поможет? Прошу: покажите мне его таким, каким видите его вы, божественным иномирным зрением, пожалуйста!
Вопреки доводам рассудка, я всё ещё отчаянно желала коснуться волн, нырнуть вглубь, доплыть до дна и, сбросив тяжелый- тяжелый камень, сохранить внутри только нежданный, светлый дар солнца…
Повелителя бурь моя жалобная просьба, кажется, совсем не удивила. Он подошёл вплотную, хитро улыбнулся, обдав крохотными искрами «дремавших» на кончиках пальцев небесных молний.

-— А ты споёшь мне снова, как при первой встрече? Только мне, слышишь! И тогда море со всеми его чудесами и диковинками покорно ляжет к твоим ногам, в каждой из реальностей, даю слово!
Я вздрогнула всем телом: голос Сусаноо, вдруг наполнился горячим мёдом сдерживаемой страсти… Нет : характер яростного божества не изменился- всё так же напорист и коварен. Многих богинь пленили его речи, но я то, болезная смертная, ему на что? Неужели…
---Заклинаю, не испытывайте мою душу, Сусаноо- сан! Вы же знаете- место занято. Навсегда. Оказывается, дружить вы всё же не умеете. Жаль…

Громкий, заливистый смех был мне ответом:
Клянусь небом! Вот это твёрдость! Что ж, Мамоко- тян, ты меня раскусила. Но право же: не могу я подводные тайны раскрыть- человеческая оболочка не выдержит, а мне вовсе не хочется провожать тебя раньше времени в Ёми, хочешь верь, хочешь нет. Т Рисковать своей почти- мико… Ни за что! А вот ключик- безделушку, так и быть, подарю: сны хорошие долго видеть будешь.
И протянул с примирительной улыбкой буроватый гладкий камешек с небольшим круглым отверстием посередине-небрежную полуулыбку моря.

----Любое злое слово и намерение от него срикошетит обратно. Носи в людных местах. Непременно поможет. И местные ёкаи тоже не прилипнут почём зря. Проверено.
--— Аригато, божественный поэт, но как же моя просьба? Мне даже здесь дышать больно, а уж в реальности…
----Знаю- вздохнул Сусаноо. Слышал . Видел. И ты права, маленькая мико: вода излечивает тоску, не туманя при этом разум и не искажая прочие чувства, лучше всего. Решено! Летим к ближайшим водопадам. Только представь их как полагается. Не хватало застрять в межпространственном коридоре во время движения. Готова? Закрой глаза и прыгай! Не бойся. Я рядом.

Прыжок вышел неудачный. Ноги заскользили по мокрым камням, инстинктивно я попыталась найти какую-нибудь опору, внутренне досадуя на медлительность Сусаноо, и внезапно ухватилась прямо… за воду! Пронизывающе- ледяные струи держали крепко, не позволяя потерять равновесие. Открыв наконец глаза, я ахнула от изумления: водопад! Это и вправду был водопад: могучий, живой, невероятно красивый и очень-очень холодный. Он причудливым образом вздымался и опадал- в такт моему встревоженному дыханию. При этом там, где потоки касались сердца, вода заметно бурлила, покрытая сетью маленьких пузырьков. Как же холодно! Хорошо, что это сон: в реале попади я непостижимым образом в подобную ситуацию- давно бы подхватила воспаление легких…
И где же, спрашивается, обещанное облегчение?
------А мы и не договаривались, что ты прямо под струями стоять будешь. Это радикальный метод: не думал, что ты решишься так близко подойти.

—— Это вышло случайно, Сусаноо- сан.(Я хотела привычно фыркнуть, не сдерживая возмущения задержкой своего проводника, но побоялась ненароком захлебнуться). Вытащите же меня отсюда! Иначе в этом году к параду сотни демонов может прибавиться ещё одна юки- онна.

Короткий кивок, рывок-и мы переместились ниже, на безопасное от водопада расстояние и не сговариваясь уселись под ближайшей отвесной скалой. От холода у меня зуб на зуб не попадал, губы посинели и дрожали. Даже маленький горячий и сухой мини-торнадо, призванный несколько смущенным повелителем бурь, мало помог: вода, казалось, просочилась всюду. Но, странное дело: мне и правда стало немного легче, тоска, взъерошившись, отступила, и как всегда в подобных случаях, мне захотелось совершить что-нибудь яркое, неожиданное, но что? Решение пришло будто бы из ниоткуда: танец! Танец юной мико, но не той, отравленной чужой местью и проклятием почти полного бесчувствия, а мой собственный: благодарственный, дружеский, солнечный…

Конечно, лисья маска осталась там, в реальности и я понятия не имела, сложно ли призвать её сюда. Вообразить себе лисьи ушки, одеяния жрицы и красивый синий веер оказалось гораздо проще. Не хватало только музыки, но на ум очень кстати пришли мелодии из многочисленных любимых аниме. Стоило мне пожелать и они зазвучали отовсюду, будто в воздухе парил невидимый оркестр.
Кагура получился своеобразным: я плохо знала последовательность и количество шагов в традиционном «божественном танце», и, судя по нахмуренным бровям Сусаноо, поначалу совершила немало ошибок, но постепенно, отдавшись гулкому ритму, идущему изнутри, позабыла об этом, целиком погрузившись в мелодию. Она длилась и длилась- нежная, как весенний ветерок, умиротворяющая, как птичий щебет. В какой-то голос флейты сякухати раздвоился-то Сусаноо, решив подыграть, поднёс к тонким, обветренным губам, любимый бамбуковый инструмент, сразу влившись в музыкальный поток. При этом рукава его светло- зелёного хаори на мгновение взметнулись вверх, и я увидела, что руки моего божественного покровителя сплошь испещрены шрамами- следами прошлых яростных сражений.

Сякухати, допев по воле хозяина чарующую лесную мелодию, смолкла, и ритм внутри меня тотчас смолк, словно по команде, а следом затихли и другие инструменты- невидимки. Обессиленная, но окрылённая, я снова присела рядом с Сусаноо.

—-Неплохо, маленькая мико. Ты умеешь слушать и слышать. Я снова убедился в том, что чувства твои искренни и не мимолётны, а прочны, подобно корням криптомерии. Повезло тому смертному. Даже зависть берёт.

Стремясь поскорее увести разговор из опасного, чреватого ссорами русла, я торопливо перебила повелителя бурь:
-— Ой, а что это у вас? Походный чайник? Мило. А какой чай вы любите больше: чёрный или зелёный?

Вопрос оказался как нельзя кстати: Сусанноо мгновенно забыл про неуместный флирт и с видом подлинного знатока принялся рассуждать о свойствах разных чайных сортов. Началась увлекательнейшая беседа, во время которой, мы продегустировали столько невероятно вкусного чая, что моя голова пошла кругом от обилия информации и новых впечатлений. Постепенно разговор плавно перешёл к забавным байкам Такамагахары, но я их почти позабыла.

Запомнилась только пара мелочей, странным образом угаданных в моих рассказах: чопорность, педантичность, меланхоличность и лёгкое косноязычие Цукуёми, а также- его необъяснимая любовь ко всему фиолетовому, и язвительная вспыльчивость(вероятно, наследственная черта характера), предельно честной Аматэрасу, несмотря на всю свою царственность порой всё-таки постукивающей братцев иногда веером по голове, когда они уж слишком сильно буянили, ставя под угрозу размеренное существование мира.

Я так вдохновилась, слушая Сусаноо, что нарушила своё обещание: не сочинять до поры о нём стихов, по крайней мере, во сне. Они сорвались с губ, как птицы в небо, развеяв видение и став многоточием на пути, полном надежды:

Сказки ветра
Исцелили рану.
Звенит фурин*.

Примечание: фурин-традиционный японский колокольчик, сделанный из металла или стекла.