А ведь так просто оказалось...

А ведь так просто оказалось
Сносить терзающий позор
И выносить скупую жалость,
Пока грозил надменный взор;
И посреди развилок узких
Найти, которой ровный шаг
Известен лучше улиц русских
И тихий голос музы драг;
И уповать на то, что с песней,
Написанной с трудом вдали,
Слова рекой польются лестней,
Чем речи всех льстецов земли…

           ***

Укромный уголок приюта
Хранил забвенный мёртвый клад,
Но вспыхнул он по воле трута,
Когда молчал рдяной закат.
Сгорел он. Пусть. Жалеть не стоит:
В неразглашённом закутке
Осталось, что вполне устроит
Поэта где-то вдалеке.
И, вспомнив о сгоревшем лоне,
Вернусь и вновь я обрету
Забытый том, – на белом фоне
Пригрел известную мечту
И горстку робких измышлений
Тот исковерканный тайник,
Несущий как поток волнений,
Так и недоумённый лик.
Споют раскрытые страницы, –
И разнесётся рифмы звон,
Как щебет пробуждённой птицы,
Перелетевшей чрез заслон
Угрюмых чёрных многоточий.
А дальше – только посмотри,
Как разошёлся почерк прочий,
Едва коснулась длань двери.
И нараспашку: шире, шире…
Как будто просит тень меня
Открыть врата мирские в мире,
Где жар нещадного огня
Уж не коснётся начинаний
Моих, в особенности тех,
Что мне дороже всех желаний
И всех невиданных утех.
И пусть мой век не будет долгим,
Его я с честью проживу,
Оставлю на сужденье многим
Тетрадь, хранящую строфу.