Письмо другу...

Июньский вечер, ранний сенокос
И запах клевера пьянящий
Среди похожих был и наш колхоз
В заре полей запаханных стоящий.

Тогда нам было лет двенадцать
И чтобы всплыло поясней
Открою свой дневник, признаться.
Счастливей тех уже не будет дней.

Мечты, мечты, мы многого хотели.
Как вспомню, горло сдавливает ком.
Но если честно, в самом деле
Кто в детстве не мечтал о чём-нибудь таком?

Читаю дальше, а в груди всё глубже
Бушует чувств былых водоворот
Ведь в те года узнал я слово «дружба».
Совсем не ведая всей жизни наперёд.

Так помнятся мне те сады черешни
Наш чистый пруд, хотя и небольшой
Теперь я в городе, но всей душой не здешний.
Как ни хвалю его, но я ему чужой.

Читаю дальше от волнения из рук.
Того гляди уронится тетрадь.
Шестнадцать лет, ты помнишь, милый друг?
Жизнь мы мечтали как кобылу оседлать.

И покорится нам судьбы наука
Лишь рукава рубахи стоит засучить
Ах, кто бы знал, что жизнь такая штука
Которую, как лошадь,
запросто к седлу не приучить.

Перевернув страницу, даже охнул.
Уже почти что двадцать, мать моя.
Припомнил девушку, так по которой сохнул.
И те стихи, что ей писал, от всех тая.

Тогда казалось, плечи ее, взгляд ли
То, без чего и дня мне не прожить
А ныне, мимо проходя, она узнает вряд ли
Того, кто так просил его любимой быть.

Мой милый друг, луна как кобылица.
Такая же была она и в те года.
Ты завсегдатаем стал, жителем столицы
Там есть огни, витрины, только нет того пруда.

Да я и сам стал пленником квартиры.
С балкона здесь все улицы видны.
Но в сердце с городом не ставятся пунктиры.
Мне эти чащи вовсе не родны.

И всё же я не очерствел, не осерчал.
Хоть и находит грусть и ест досада.
И говорят мне, будто пруд наш обмельчал.
И нет того черешневого сада.

Ты знаешь, я не верю в эту ерунду.
Мне это настроение так чуждо.
Хоть после тридцати дневник я не веду.
Зато как прежде верю в нашу дружбу....