Облака плывут, облака

 Вдохнуть бы
 пару-тройку
 облаков –
 и,
 как воздушный
 шарик, вверх
 подняться...
 Светлана
 Латышева

Облака плывут, облака,
Не спеша плывут
как в кино.
А я цыпленка ем табака,
Я коньячку принял полкило.

Облака плывут
в Абакан,
Не спеша плывут облака…
Им тепло небось, облакам,
А я продрог насквозь, на века!

Я подковой вмёрз
в санный след,
В лёд, что я кайлом ковырял!
Ведь недаром я двадцать лет
Протрубил по тем лагерям.

До сих пор
в глазах —
снега наст!
До сих пор
в ушах —
шмона гам!..
Эй, подайте мне ананас
И коньячку ещё двести грамм!

Облака плывут, облака,
В милый край плывут, в Колыму,
И не нужен им адвокат,
Им амнистия —
ни к чему.

Я и сам живу — первый сорт!
Двадцать лет,
как день, разменял!
Я в пивной сижу, словно лорд,
И даже зубы есть
у меня!

Облака плывут на восход,
Им ни пенсии,
ни хлопот…
А мне четвертого — перевод,
И двадцать
третьего — перевод.

И по этим дням, как и я,
Полстраны сидит в кабаках!
И нашей памятью в те края
Облака плывут, облака.

И нашей памятью
в те края
Облака плывут, облака…
Александр
Галич*/

P.S.
Облака плывут,  облака,
Евпаторию накрыв,
пятернёй...
И пьянит родная рука
больше, чем
бокал коньяка.

Здесь  на пляже
"Робинзон"
мы пока
Не покроется  загаром  спина
Я твоих волос
аромат
Всё  вдыхал бы,
как и те облака
И твои в улыбке
глаза
Для меня здесь
самый
лучший покой.
Облака  мне говорят, что сказать,
Чтобы навсегда была
ты со мной.

________
*/О Галиче

Сам Александр Галич считал началом своего песенного поприща «Леночку», написанную по случаю в 1962 году. Эта песня действует безотказно и устроена просто. Взят шаблонный сюжет массовой культуры, но «исполнители» играют предначертанные, как в комедии масок, роли в неожиданной реалистической манере — будто автор не понимает условностей жанра, к которому обращается.
Поясню на примере: если присмотреться к шедевру Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин»,
в основе его различима видавшая виды советская милицейская история. Главный герой — немногословный идейный представитель власти, носитель истины в последней инстанции (артист Андрей Болтнев). Его цельность оттеняет милый путаник-интеллигент (артист Андрей Миронов). Ну и — любовь для придания сюжету человечности (артистка Нина Русланова).
Вывод, к которому подталкивают читателя-зрителя такие истории, известен: главный герой, в общем и целом, прав, в том числе и в том, что с врагом по-хорошему нельзя. Но, благодаря гению Алексея Германа и съемочной группы, актерская игра, фактура, операторская работа и прочее преображают рутинный канон до неузнаваемости.

Так и тут. Из «Золушки», из женского романа выглядывает и строит рожи советская действительность — обман стилистических ожиданий и создает комический эффект:

       А там на Старой площади,
               Тот самый эфиоп,
               Он принимает почести,
               Тот самый эфиоп,
               Он чинно благодарствует
               И трет ладонью лоб,
               Поскольку званья царского
               Тот самый эфиоп!


Уж свита водки выпила,
               А он глядит на дверь,
               Сидит с моделью вымпела
               И всё глядит на дверь.

       Все потчуют союзника,
               А он сопит, как зверь,
               Но тут раздалась музыка
               И отворилась дверь:
 
       Вся в тюле и в панбархате
               В зал Леночка вошла,
               Все прямо так и ахнули,
               Когда она вошла.
               И сам красавец царственный,
               Ахмет Али-Паша
               Воскликнул — вот так здравствуйте! —
               Когда она вошла.



Журнал«Знамя»8, 2022

СЮЖЕТ СУДЬБЫ




Об авторе | Сергей Маркович Гандлевский (21 декабря 1952, Москва) — русский поэт и прозаик, эссеист. Окончил филологический факультет МГУ. Работал школьным учителем, экскурсоводом, рабочим сцены, ночным сторожем; в новейшее время — литературным сотрудником журнала «Иностранная литература». Лауреат премий «Малый Букер», «Анти-Букер», премии «Московский счет», лауреат Российской национальной премии «Поэт». Постоянный автор «Знамени». Предыдущая публикация в журнале — «Другой Межиров» (№ 3, 2022).



Сергей Гандлевский

О Галиче

 

Сам Александр Галич считал началом своего песенного поприща «Леночку», написанную по случаю в 1962 году. Эта песня действует безотказно и устроена просто. Взят шаблонный сюжет массовой культуры, но «исполнители» играют предначертанные, как в комедии масок, роли в неожиданной реалистической манере — будто автор не понимает условностей жанра, к которому обращается. Поясню на примере: если присмотреться к шедевру Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин», в основе его различима видавшая виды советская милицейская история. Главный герой — немногословный идейный представитель власти, носитель истины в последней инстанции (артист Андрей Болтнев). Его цельность оттеняет милый путаник-интеллигент (артист Андрей Миронов). Ну и — любовь для придания сюжету человечности (артистка Нина Русланова). Вывод, к которому подталкивают читателя-зрителя такие истории, известен: главный герой, в общем и целом, прав, в том числе и в том, что с врагом по-хорошему нельзя. Но, благодаря гению Алексея Германа и съемочной группы, актерская игра, фактура, операторская работа и прочее преображают рутинный канон до неузнаваемости.

Так и тут. Из «Золушки», из женского романа выглядывает и строит рожи советская действительность — обман стилистических ожиданий и создает комический эффект:

 

       А там на Старой площади,
               Тот самый эфиоп,
               Он принимает почести,
               Тот самый эфиоп,
               Он чинно благодарствует
               И трет ладонью лоб,
               Поскольку званья царского
               Тот самый эфиоп!


               Уж свита водки выпила,
               А он глядит на дверь,
               Сидит с моделью вымпела
               И все глядит на дверь.

       Все потчуют союзника,
               А он сопит, как зверь,
               Но тут раздалась музыка
               И отворилась дверь:

 

       Вся в тюле и в панбархате
               В зал Леночка вошла,
               Все прямо так и ахнули,
               Когда она вошла.
               И сам красавец царственный,
               Ахмет Али-Паша
               Воскликнул — вот так здравствуйте! —
               Когда она вошла.


               И вскоре нашу Леночку
               Узнал весь белый свет,
               Останкинскую девочку
               Узнал весь белый свет —
               Когда, покончив с папою,
               Стал шахом принц Ахмет,
               Шахиню Л. Потапову
               Узнал весь белый свет!


Уже в первой, по мнению автора, «серьезной» песне проявился главный его дар: пародирования, снижения, карнавализации, говоря по-научному.

Для Галича, на мой вкус, существовали два способа художественного во­площения.
Первый — исполненная пафоса прямая речь, местами смыкающаяся с проповедью — эта манера, увы, довольно скоро приедается, особенно в относительно мирное время.

И другая ипостась дарования автора — балаган. Он — очень хорош, и долго еще будет хорош. Вот что писал по этому поводу критик Лев Венцов: «Поэт открыл, в сущности, новый жанр, которому и названия еще не придумано: песню-спектакль, а то и песню-сценарий. Этот жанр особо впору приходится по-домашнему бытующей культуре…» А Андрей Синявский так и назвал свою статью о барде — «Театр Галича».

Вот и «Городской романс» (1962), в сущности, — песня-диалог. Сразу за первой строкой-ремаркой: «...Она вещи собрала, сказала тоненько» звучит прямая речь

Журнал«Знамя»8, 2022





Об авторе | Сергей Маркович Гандлевский (21 декабря 1952, Москва) —
Об авторе | Сергей Маркович Гандлевский (21 декабря 1952, Москва) — русский поэт и прозаик, эссеист. Окончил филологический факультет МГУ. Работал школьным учителем, экскурсоводом, рабочим сцены, ночным сторожем; в новейшее время — литературным сотрудником журнала «Иностранная литература». Лауреат премий «Малый Букер», «Анти-Букер», премии «Московский счет», лауреат Российской национальной премии «Поэт». Постоянный автор «Знамени». Предыдущая публикация в журнале — «Другой Межиров» (№ 3, 2022).
Сергей Гандлевский