Театр. Июль

Театр
Кто выходит из роли за сценой,
В неизбежности молча таится,
Пульс считает по жилистым венам,
И в кого теперь обратится?

Гамлет йориком явится бедным
Из суглинка с лопаты могильщика,
Или Клавдий в подземной обедне
Уповает на чёрную силищу.

Потонули по рекам закаты,
Только рыщут забытые духи
Над планетой заплаканной,
Что вращается в вихре разлуки.
1.7.25.
Забродившее вино

Не вливают забродившее  вино
В новые  мехи свежие,
Прежних кумиров славит кино -
Скандируют невежды.

Свергли Бога, соборы - в стойла,
Водки вымаливали мужики у Всевышнего,
Блевали от газетного пойла
Под вертухаями на вышках.

Переименуйте Покровское селение -
Истает покров Богородицкий
Река уйдет в обмеление
И пшеница не рОдится.

2.7.25.
Прогулка

Мне не счесть всех ступенек лестниц,
По которым бежала к тебе.
Отражался в глазах твоих месяц,
Уплывающий на ребре.

И, впитавшие солнце утреннее,
Нам светили в ночи купола.
Не накрашенная, не напудренная
Я тебя за собой вела.

Шёл за мной ты, в тревоге сутулясь,
Отвечал невпопад и молчал,
По пустынным московским улицам
Возвращаясь к началу начал.

3.7.25.
Восвояси

Майский день без  меня будет ясен,
Розы выйдут сквозь ржавую клеть,
Когда  уберусь восвояси -
Обратно легче лететь.

Но, как же не будет  в окна
В наличниках тонкой резьбы
Моей древнерусской избы
Утрами звонить колокольня?

И мне не приладить скворешню
Для деток знакомой скворчихи,-
Ползти на коленях, грешной,
Лить слёзы пред Господом тихо.

4.7.25.

Актриса

В толпу спешащую ступаю осененной
Последним взглядом уходящего,
Почти невидящим, почти что сонным,
Как взгляд прохожего курящего.

Несущего привядшие нарциссы
Туда, где погибают на подмостках ,
К загримированной актрисе
В Гертрудиной хламиде ноской.

Она была, иль не было ее,
Не позабудет, тот, кто видел,
Ей бросит поросль, -"Старье!"
Она на это не в обиде.

Что ей Гекуба, слёзы смоют грим,
Душа бессмертна как злодейство,
И до вселенской праздничной зари
Простит Господь ей лицедейство.

5.7.25.
На закрытие Мавзолея

Сбежались тучи к Лобному
Смотреть на тени казней,
Кирпич кричит злобно,
Очередь в Мавзолей с оказией

С окраин перепутанных
К мировой революции,
Ходоки и путники
Ступают по изумлённым улицам.

Над Историческим - вороны,
Близится, видно, добыча,
Костлявой рукой старуха в сторону
Крестится по обычаю.

6.7.25.
Солдатка

Ни о чём подобном не думала
Под кленовой кроной крылатой,
Под мелодию точную Шумана,
Что уйдёшь молодым в солдаты.
Без возврата................

Я иду постаревшей, пьяной
К забегаловке в нашем селе,
Не красивой уже, не упрямой
Той, какая приснилась во сне

Тебе нежному и живому.
Не узнал бы теперь своей суженой,
Что от раны стальной ножевой
Упокоилась плотью ненужной.

Ну, а в том обещанном, главном,
Мы тенями пройдем не узнанными
Средь отверженных, нищих, узников,
Словно равные среди равных.

7.7.25.
Без названия

Металась молния не в бровь,
а в око тусклое луны,
заволокло заката кровь
не снятой временем вины.

Скабрёзный говорок цепей,
держащих цепко ялики,
испей речной воды, испей
кричала чайка маленькая.

Прибрежных чернота развалин
и близость губ и глаз,
кромешный молнии экстаз,
нет у таких ночей  названий.

8.7.25.
Предчувствие

Перед грозою тишь такая,
Как собутыльник утешает,
Чтоб после пятой загубить ,
Спиртяги с маху пригубив.

Ещё не знает чаща листьев,
Что молния её сожжёт,
Поверх открытых кем-то истин,
Покажет нрав стихий , ужо!

И черные стволы, как трубы
Дахау, встретит солнца луч,
И образ поведёт на убыль...
Не мучь, предчувствие, не мучь.

9.7.25.
Ночь
Зреет плод,сирень завяла,
Подражает кошке сойка.
Вечером Луна сияла
Над тобой, спьяну нестойким.

По поселку сивый мерин
Громыхал своей телегой.
Кто вселенную измерит?
Времени не слышно бега,

Жмурят окна к ночи ставни,
Сеновалит смех девичий,
Бриллиантят росы травы,
Замолчали крики птичьи,
Ночь тиха до неприличия.

10.7.25.
Эмиграция

Не напиться солёной водкой,
Океан шумит у окна,
Интер шлёт всё кровавее сводки ,
Там, в Америке, ты одна.

Ты не русской уже не станешь
В той гонимой родной стороне,
Ночь изгойки на дне стакана,
Туз бубновый на стройной спине.

Все пройдет и тоска проходит
С бритвой тонкой по синей жиле ,
Эмигрант никому не годен,
Чайка стонет в солёном мыле.

11.7.25.
Анчар

Я все свое стремительно раздариваю
И не прошу издать мои стихи,
Я рифмы за бесплатно разбазариваю
И не считаю мелочью грехи.

Я плакальщица пострадавших,
Настоянных на праве Римском,
Я с ними у стены вчерашней
Расстрельной под анчаром густолистым.
12.7.25.
Холодное лето, 25

Лето лежит распутицей
По берегам Евразии,
Может, что- нибудь сбудется
Из всего безобразия.

Вымокшая смородина,
Мрёт, не созрев крыжовник,
Плакальщица Родина,
Небо твое в ожогах

Вёдра водой дождевою
Полнятся ещё с вечера,
Косы напьются травою
Под взглядом суетным кречета.

13.7.25.

Артист миманса
Он плакал ,слёзы прожигали ночь
Под лунным взглядом волооким,
Не могущим ничем помочь
У самых не промытых окон.

И хохотала хрипло Мельпомена,
Готовая всегда к измене.

В массовке гиб артист миманса,
Безмолвием душила роль,
Он шелестел губами стансы
Есенинские, сквозь немую боль.

"И пьяным голосом читать
какой -то стих
О клеточной судьбе несчастной канарейки"

Подмостки любят блеск басовый,
Изученный на факультете пыл,
Душистому партеру адресованный
На фоне задника рисованного,
Где гиб артист, что настоящим был.

14.7.25.

Рождение
Мороз в ту пору небывалый,
Такой что и дышать-то поздно,
Тогда Луна сознание теряла
Сады обглоданные челюстью морозной,

Стояли над бараками.
Я родилась в день выдачи муки,
Всем выдавали одинаково,
На муку, на любовь убийственную,
Мрачнели на портретах ...удаки,
Что уходили родину единственную.

В Новодевичьем стыла паперть ,
Колокола не кликали  на Вече,
И простиралась будущность распятием,
И некому было подать... и нечем.

15.7.25.



Осока
Зачем-то ты меня прижил,
Кормил с ладони рожью,
Как будто впрок наворожил -
Не слышать воли Божьей.

Я уплывала от тебя
В берёзовую заводь,
Веслом облупленным гребя,
Даря кувшинкам память,

По дну протоку перейдя,
Я выдохнула прошлое,
В развалинах травой поросших
Шмели любились празднично гудя.

И волчья ягода манила
Кровавым соком,
И поднимала тишина на вилы
Отточенную бритвенно осоку.
16.7.25.


Отмщенье


Мне б многоточие в иглу продеть,
Мысль изречённая есть ложь,
Чем о политике трындеть,
Когда и быть-то невтерпёж.

Но ягоды дают кусты
Черной смородины,
Бросает клён свои листы
К подножью родины.

Родятся дети в роддомах
Под вой войны священной,
Перечитай хоть все тома,
От взрывов корчатся дома,
Кому - отмщение?..

17.7.25.

Сырец
Мольбой от моли не спасёшь
Холст древний на мольберте,
Овечьи облака пасёт
Смерть ,что землёю вертит.

Так иллюзорно своеволье
Резных и золочёных тронов,
Свободы больше в темных штольнях
Киркой   сырец рубить бессонно.

Слезой упавшей не за грош
Ты  сдобри спелый чернозём,
Исчезнет грусть исчезнет ложь,
Для чистоты земных озёр.
18.7.25.


Поэтесса

Стенограмма минутных прихотей,
Но за прихотями судьба
Той транжирки,что бочку выкатит,
Чтоб попьянствовала голытьба.

Ей законы никак не писаны,
На колун поднимает топляк,
Северами крадётся с лисами,
Ей забава- останки коряг.

Портсигар - патронаж ей охотничий,
Полу плач на устах ,полу смех,
Карандаш для стихов отточенный
И волос золотистый мех.

Смысл являла легко все сущего,
Сквозь строительные леса,
Граждан пуганных мимо идущих
Возводила в немыслимый сан.

19.7.25.

Дуб
Пеняю на дожди на мокрую листву я,
Лампаду теплю в праздничном углу,
Как ты приблизился с холодным поцелуем,
Стряхнув с усов следы лузги

Я забываю, мне почти нет дела
С кем ты застал грозу и где,
Размокла плоть клубники спелой,
Иду в прилипшем платье по воде.

А говорил, что я крылата,
Что - аллегория Поэзии,
Почти ни в чём не виновата
Под лунным лезвием.

Тогда совсем иначе моросило,
Ты грел мне руки ледяные
Под дубом, будто символом России,
Несокрушимым и едином.

20.7.25.

Хаос

Умолк Езекиильский глас,
И небо на засов,
И- в пепел мстительный Клаас
Средь срубленных дубов.

И бьётся дух в барьеры бытия,
Роняет звёзды космос безмятежный,
Когтисто бес сворачивает мрежи
С уловом тяжеленным -

Нетленное уходит в тление
За хаосом плетется колченого,
Туда ж моё стихотворение..
И...скатертью дорога.
21.7.25.


Гумилёву
Он рвался в Абиссинию,
Чтоб тосковать о Царском,
О гибельной России
В бунтарских цацках.

Не съеденный пантерами ,
Не битый лихорадкой,
Спасённый высшей сферою,
Уловленной в тетрадку.

И не сгубила жажда,
Ни копья злых племен...
На родине однажды
Он был казнён.
22.7.25.

Забота
Ничьей не вверившись заботе,
Ступаю по трясине я,
А темно-синяя земля
Глядишь, да и меня поглотит...

Мои подслеповаты птицы,
Крошу-крошу- они не видят
Лучи мне жгут гортань, как спицы,
Но я на это не в обиде.

Несет мне белочку собака
В зубах  - повсюду кровь.
А мне с руки сперва оплакать
Несовершенную любовь.

А, может быть, и вроссыпь клюква
Качает мягкий мох,
И в небесах звезда не тухнет,
И мир не так уж плох...

23.7.25.

Бег
Из асфальтовых просторов
Беженка зряшная -
От ничего не убежать-
Не уведет ни колея и ни межа.

От неизбежного вчерашнего,
От звука плачущей палитры,
От колонка на безымянном,
Слезливой траурной поллитры,

Твой взгляд орлиный полупьяный.,
Художник мой под мелкими дождями
На колыбельных нес меня ладонях,
А звезды с высоты бездонной
За нами юными бежали...

24.7.25.

Вагон для курящих
Ю.
А мне назначенный стакан
С тягучим приторным ликёром
В несущемся куда -то Скором
С летящей биркою- " стоп  кран",

(Осилить трудно на ликёр летящих ос
Тебе ,сложившим в долгий ящик
То прошлое,которое стряслось
В вагоне для курящих.)

Амброзией казался райской.
В доисторической той майской
Поездке по святым местам.
Где дьякон фолиант листал,
В ночь перед Пасхой ты пропал.
Но Светлым было Воскресенье
Под монастырской сенью...
25.7.25.

Розовое масло

Кричу наречием ломанным,
Хмелея от твоей мстительности,
В косяки барабульки влюблёнными,
Чайки шторма ждут мнительно.

Лианы душат душу виселицами
Иль - это на губах солоно?
В масле розовом  растаять хочу я-
В вену колючкой роз чуемых.

Имя твоё, идиоткой, шепчу.
На гальку брошу рубище,
Сильнее делает губящее,
Никто не видит, что лечу..
В эпоху Средневековья позднего
Отпущенная кознями.
26.7.25.

Руки
Тончайшей греческой амфОрой
Я упаду на камни паперти
Ввиду звенящего собора,
Пока ещё совсем не спятила

Война убила нашу рощу.
Стоит теперь обугленной
Как будто из суглинка мощи
Вдруг поднялись на бой.

Трещит неясно безъязыко
Под сапогами бывший лес-
Черно берёзовое лыко -
Плетет корзину пьяный бес.

В пучине грозной мировой
От взрыва руки мы разжали
И потеряли берег свой...
Земля там больше не рожает.

В которую без вести пал
Голубоглазый мой защитник,
Душа моя в подножье скал
Тысячелетья его ищет.

27.7.25.


Дар
Колеблет озеро сигары камыша,
И колыбелит ялики,
И небеса сиянье звёзд крошат,
Как будто бабы на завалинке
Несметную лузгу.
Репейника, пырея , сныти
Некошеное буйство
Напомнят вдруг о блудном сыне,
О том о чем и думать не могу-
О чём молчит искусство,
О чем догадывался Дант,
И жизнью заплатил Шенье,
Бесценный потаённый дар
Пред чернью с вечною виной не по вине.

28.7.25.

Петушиное
Как недоносок мое слово
Между землёй и небом,
Под гневным оком Саваофа,
Бессильно заказать во храме требу

За душу окаянную свою.
И Вечной памяти о нем не пропоют,
В скудельнице стаканом не пропьют,
Подстреленное метко влёт,

Упавшее на талый лёд.
И только сельский идиот
Поймал гунявою гортанью,
Несказанное мною, петушиной ранью.
29.7.25.

Откос
Мимолетные просторы
Изувеченной Руси исторической
В поезде электрическом.
Пойти что ль чаю спросить?
И затеять попутные споры.

Иль Бердяева зачитанного до дыр-
"О рабстве и свободе" -
Он с младенчества мой  поводырь,
Учителя Смыслов, вроде.

И куда меня вагон понёс?
Вижу я под стук колёс
Бывшее Владимирское Княжество
Боголюбского Андрея,
В надежде, что покажется
То .что цвело до Октябрьской Вандеи.

И. что же дальше, дальше что? -
Молчит откос железный ,-
Поэта тень в поношенном пальто
Парит над бездной.
30.7.25.

После всего

В распахе над всемирной тризной
Семиугольной цвета призмой
Сияет празднично как будто
И не было на свете Буды,

Повальное крушенье цвета
Почти предвидел Рерих,
А Мандельштам оплакал звук
И птицы не клюют уж с рук.

Мутант, постатомный холерик
Всё верит в гиблые приметы.
....но снова у Библейского колодца
Ждет женщина Первопроходца.
31.7.25.