Ненадёжный рассказчик

Unzuverl;ssiges Erz;hlen ist eine spezielle Form des Erz;hlens, bei dem die Zuverl;ssigkeit (das hei;t zumeist: die Wahrheit oder Angemessenheit) der Erz;hleraussagen ;ber die erz;hlte Welt vom Rezipienten (Leser, Zuh;rer, Zuschauer etc.) in Frage gestellt wird. Vereinfacht ausgedr;ckt: Es wird zun;chst ein Geschehen erz;hlt, das, wie sich im weiteren Verlauf herausstellt, so nicht stattgefunden hat. Gr;nde daf;r k;nnen beispielsweise sein, dass die erz;hlende Person die Handlung ertr;umt, im Drogenrausch erlebt oder schlichtweg erfunden hat, etwa um ein Alibi zu erhalten.

Erz;hlungen, die sich dieses Verfahrens bedienen, bringen oftmals einen homodiegetischen Erz;hler (eine Erz;hlerfigur, die Teil der erz;hlten Welt ist) zum Einsatz, zuweilen aber auch einen heterodiegetischen Erz;hler. In historischer Perspektive gilt unzuverl;ssiges Erz;hlen als typisches Stilmerkmal der Romane und Erz;hlungen der Romantik. In Romanen der Postmoderne taucht es ebenfalls h;ufiger auf.

***
Unreliable narrator

From Wikipedia, the free encyclopedia

Illustration by Gustave Dor; of Baron Munchausen's tale of being swallowed by a whale. Tall tales, such as those of the Baron, often feature unreliable narrators.
In literature, film, and other such arts, an unreliable narrator is a narrator who cannot be trusted, one whose credibility is compromised.[1] They can be found in a wide range from children to mature characters.[2] While unreliable narrators are almost by definition first-person narrators, arguments have been made for the existence of unreliable second- and third-person narrators, especially within the context of film and television, but sometimes also in literature.[3]

The term “unreliable narrator” was coined by Wayne C. Booth in his 1961 book The Rhetoric of Fiction.[4] James Phelan expands on Booth’s concept by offering the term “bonding unreliability” to describe situations in which the unreliable narration ultimately serves to approach the narrator to the work’s envisioned audience, creating a bonding communication between the implied author and this “authorial audience.”[5]

Sometimes the narrator's unreliability is made immediately evident. For instance, a story may open with the narrator making a plainly false or delusional claim or admitting to being severely mentally ill, or the story itself may have a frame in which the narrator appears as a character, with clues to the character's unreliability. A more dramatic use of the device delays the revelation until near the story's end. In some cases, the reader discovers that in the foregoing narrative, the narrator had concealed or greatly misrepresented vital pieces of information. Such a twist ending forces readers to reconsider their point of view and experience of the story. In some cases the narrator's unreliability is never fully revealed but only hinted at, leaving readers to wonder how much the narrator should be trusted and how the story should be interpreted.
***

Ненадёжный рассказчик
Материал из Википедии — свободной энциклопедии


Классический пример ненадёжного повествователя — герой произведения Распе барон Мюнхгаузен. Иллюстрация Гюстава Доре
Ненадёжный рассказчик — герой-повествователь, сообщающий заведомо недостоверную информацию. При этом происходит нарушение негласного договора между автором и читателем, согласно которому события должны описываться достоверно.

Термин введён Уэйном Бутом в книге «Риторика художественной литературы» (1961)[1]. По мнению исследователей, существует множество возможностей участия ненадёжного рассказчика в повествовании и его влияния на сюжет[2].


Проблема терминологии и классификации
По замечанию Джеймса Фрея («Как написать гениальный роман»), любой автор, приступая к сочинению нового произведения, заключает с читателем негласный договор, что события будут развиваться последовательно, а рассказчик — «играть по правилам». Однако в некоторых случаях возможны отступления от принятых в литературе стандартов. В качестве примера Фрей приводит ситуацию, когда герой-повествователь, действующий в фантастическом произведении, делится своими впечатлениями о встрече с немыслимой красавицей. Позже выясняется, что речь идёт о ящерице. Подобный приём способен увлечь читателя, однако злоупотреблять им не стоит, предостерегает Фрей[3].

Причиной ненадёжности повествователя могут быть проблемы с психикой (как у Патрика Бейтмена из романа Брета Истона Эллиса «Американский психопат») или изначальная пристрастность по отношению к людям и событиям[3]:

Несмотря на то, что высказывания такого персонажа отличаются крайней предвзятостью, читатель понимает, как обстоит дело в действительности. Договор не нарушен, поскольку ни единое слово рассказчика не заслуживает доверия, и читатель обязательно поймёт это, пусть и не сразу.

Некоторые англоязычные литературоведы используют термин неоправданно широко, применяя его не только к повествовательной прозе, но и к драме (где нет повествования и, соответственно, повествователя). Например, Уильям Ригган, исследуя архетипы ненадёжных повествователей, находит их в комедии Плавта «Хвастливый воин», поскольку её главный герой обладает способностью преувеличивать свои заслуги и гиперболизировать собственные достижения[4]. К «ненадёжным повествователям» Ригган причисляет и таких рассказчиков, как Гекльберри Финн из «Приключения Гекльберри Финна» Марка Твена и Холден Колфилд из романа Селинджера «Над пропастью во ржи»: на том основании, что их восприятие бывает неточным или ограниченным из-за возраста или общей незрелости[4]. Исходя из подобной логики, «ненадёжными» можно назвать едва ли не всех героев, от чьего лица ведется рассказ, поскольку их восприятие событий всегда субъективно — ведь «возможность раскрыть субъективность взгляда на мир является… важнейшей семантической особенностью перволичного повестования»[5].

В строгом смысле слова к типу «ненадёжного повествователя» относятся:

герои-повествователи, страдающие тяжёлым душевным недугом и неспособные адекватно воспринимать действительность (например, протагонист рассказа Эдгара Аллана По «Сердце-обличитель», Поприщин из «Записок сумасшедшего» Гоголя, Чарльз Кинбот из «Бледного огня» Владимира Набокова, Петр Пустота из «Чапаев и Пустота» В.Пелевина);
хвастливые выдумщики, вроде знаменитого героя Р. Э. Распе барона Мюнхгаузена, и лжецы, осознанно утаивающие или искажающие информацию (например, чтобы скрыть своё преступление или оправдать неблаговидные поступки). К этой группе принадлежат и явные преступники (Иван Петрович Камышев из ранней повести А. П. Чехова «Драма на охоте», Джеймс Шеппард из романа Агаты Кристи «Убийство Роджера Экройда»), и плуты, вроде главного героя романа Томаса Манна «Признания авантюриста Феликса Круля» (1954)[4].
Недостоверный рассказчик в русской литературе
Более близкой литературной формой к недостоверному рассказу является быличка, где рассказ о встрече с нечистой силой ведётся с упором на личное свидетельство рассказчика.

Одним из первых использовал ненадёжного повествователя Н. В. Гоголь (безумный Поприщин из повести «Записки сумасшедшего»).

По мнению филолога Галины Жиличевой, в русской литературе 1920—1930-х годов есть немало примеров присутствия ненадёжных повествователей. Так, в романе Юрия Олеши «Зависть» история ареста Ивана Бабичева представлена в двух версиях: сначала о ней повествует Николай Кавалеров, позже — автор-повествователь. Каждый из них преподносит собственный взгляд на событие: в одном случае персонаж «пострадал» в ресторане, в другом — на улице[6].

Герой романа Ильи Эренбурга «Необычайные похождения Хулио Хуренито» (являющийся «карнавальным двойником автора») оказывается ненадёжным рассказчиком из-за собственной некомпетентности; его попытки пафосно поведать об учении и деяниях своего наставника — Великого Провокатора — оборачиваются чередой курьёзов[6].

В книге Леонида Добычина «Город Эн» ненадёжность повествователя связана с близорукостью; проблемы со зрением, выявляющиеся у рассказчика в конце произведения, «заставляют усомниться в его „дневнике наблюдений“»[6][7]:

Его текст должен, таким образом, читаться заново как недостаточно резко наведённый на действительность.

Среди хрестоматийных ненадёжных повествователей есть некоторые персонажи произведений Владимира Набокова: Смуров из повести «Соглядатай», Герман Карлович из романа «Отчаяние».

Примеры использования в литературе

Содержимое этого раздела нуждается в чистке.
Текст содержит много маловажных, неэнциклопедичных или устаревших подробностей, или не относящееся к теме статьи. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей. (13 января 2025)
Особенно интересной фигура «ненадёжного рассказчика» представляется в детективном сюжете; яркий пример тому — знаменитый роман Агаты Кристи «Убийство Роджера Экройда». Детективная сюжетная линия наблюдается и в новелле Акутагавы Рюноскэ «В чаще» (1921), и в романе Кадзуо Исигуро «Когда мы были сиротами[англ.]» (2000).

— Екатерина Белова[2]
Джеффри Чосер «Кентерберийские рассказы» (конец XIV века)
Эмили Бронте «Грозовой перевал» (1847)
Уилки Коллинз «Лунный камень» (1866)
Уилки Коллинз «Женщина в белом» (1860)
Антон Чехов «Драма на охоте» (1884)
Генри Джеймс «Поворот винта» (1898)
Рюноскэ Акутагава «В чаще» (1922)
Агата Кристи «Убийство Роджера Экройда» (1926)
Владимир Набоков «Лолита» (1955)
Гюнтер Грасс «Жестяной барабан» (1959)
Айрис Мёрдок «Чёрный принц[англ.]» (1973)
Уильям Хьёртсберг «Сердце ангела[англ.]» (1978)
Чак Паланик «Бойцовский клуб» (1996)
Йен Пирс «Перст указующий» (1997)
Кадзуо Исигуро «Когда мы были сиротами[англ.]» (2000)
Янн Мартел «Жизнь Пи» (2002)
Джо Аберкромби «Первый Закон» (трилогия, 2006—2008)
Гиллиан Флинн «Исчезнувшая» (2012)
Примеры использования в кино и телесериалах

Содержимое этого раздела нуждается в чистке.
Текст содержит много маловажных, неэнциклопедичных или устаревших подробностей, или не относящееся к теме статьи. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей. (13 января 2025)
«Кабинет доктора Калигари» (1920)
«Гражданин Кейн» (1941)
«Расёмон» (1950)
«Харакири» (1962)
«Легенда о княгине Ольге» (1983)
«Сердце Ангела» (1987)
«Подозрительные лица» (1995)
«Титаник» (1997)
«Пи» (1998)
«Легенда о пианисте» (1998)
«Бойцовский клуб» (1999)
«Помни» (2000)
«Американский психопат» (2000)
«Герой» (2002)
«Паук» (2002)
«Идентификация» (2003)
«Запределье» (2006)
«Железнодорожный роман» (2007)
«Остров проклятых» (2010)
«Жизнь Пи» (2012)
«Любовники» (The Affair, 2013—2019)
«Исчезнувшая» (2014)
«Я, Эрл и умирающая девушка» (2015)
«Мистер Робот» (2015—2019)
«Жаркие летние ночи» (2017)
«Бумажный дом» (2017—2021)
«Джокер» (2019)
«Последняя дуэль» (2021)
«Все совпадения неслучайны» (2024)
Примеры использования в видеоиграх

Список примеров в этой статье не основывается на авторитетных источниках, посвящённых непосредственно предмету статьи.
Добавьте ссылки на источники, предметом рассмотрения которых является тема настоящей статьи (или раздела) в целом, а не отдельные элементы списка. В противном случае список примеров может быть удалён. (25 марта 2022)
The Black Mirror (2003)
Hitman: Blood Money (2006)
Umineko no Naku Koro ni (2007)
Spec Ops: The Line (2012)
Call of Juarez: Gunslinger (2013)
Tales from the Borderlands (2014)
Hellblade: Senua’s Sacrifice (2017)
YIIK: A Postmodern RPG[англ.] (2019)
Примечания
 Booth W. The Rhetoric of Fiction (англ.). — University of Chicago Press, 1961. — P. 158—159.
 Белова Е. Н. «Ненадёжный повествователь» с разных точек зрения: Кадзуо Исигуро («Когда мы были сиротами») и Рюноске Акутагава («В чаще») // Вестник Волгоградского государственного университета. — 2013. — № 12. Архивировано 28 января 2015 года.
 Джеймс Н. Фрей. Как написать гениальный роман. — СПб.: Амфора, 2005. — ISBN 5-94278-885-5. Архивировано 28 января 2015 года.
 William Riggan. P;caros, Madmen, Na;fs, and Clowns: The Unreliable First-person Narrator. — Norman: Univiversity of Oklahoma Press[англ.], 1981. — ISBN 0806117141.
 Атарова К.Н., Лесскис Г.А. Семантика и структура повествования от первого лица в художественной прозе (рус.) // Известия АН СССР, серия литературы и языка. — 1976. — Т. 35, № 4. — С. 348.
 Жиличева Г. А. Функции «ненадёжного» нарратора в русском романе 1920-1930-х годов // Вестник Томского государственного педагогического университета. — 2013. — № 11(139). Архивировано 28 января 2015 года.
 Смирнов И. П. Кинооптика литературы // Видеоряд. Историческая семантика кино. — СПб.: Петрополис, 2009. — 402 с.


Рецензии