И может быть

И в час, когда средь чуждых мне земель,
Букет простых ромашек я узрел,
В душе воскрес полыни горький дух,
И девичьих речей далёкий звук.

И вспомнилось мне поле золотое,
Где ветер вольный травы колыхал,
И небо, словно бархат голубое,
Над тишиной безбрежно простирал.

Там, у реки, под сенью ив плакучих,
Она плела венок из васильков,
Её глаза – два озера лучистых,
Где плещется рассвет несбыточных миров,
И в глубине мерцают искры чистые,
Как отблески забытых, вещих снов.
 
И смех её, как перезвон хрустальный,
Вплетался в серенаду летней ночи,
Где мир казался дымкой нереальной,
И сном волшебным веял ветерочек.
Пленял своей невинностью святой.

А после – даль, дороги и война,
И городов чужих холодный камень,
В душе лишь тишина, как эпитафия, затих,
Напомнившая о тех лугах зеленых.

И вот, ромашки эти предо мной,
Как весточка из прошлого далёка,
Разбудили память, с грустью неземной,
И сердце отозвалось, как эхо рока.

Я вспомнил все: и запах сена скошенного,
И трепет рук, и первый поцелуй,
И шепот слов любви, произнесённых,
В тот час, когда над нами пел июль.

Теперь же – пепел лишь воспоминаний,
И одиночество, как вечный страж,
Но аромат ромашек, без стеснений,
Прорвался сквозь забвенья крепкий саж.

И пусть твердит рассудок хладнокровно,
Что прошлое ушло, как дым вдали,
Ромашек этих белоснежных скромность,
Напомнила, что где-то ждали, ждали…

И куда б ни забросили битвы меня,
В душе, как святыня, всегда со мной.
Сияла звезда, полей моих сень, –
России звезда, Отчизны родной!

И может быть, когда-нибудь весною,
Вернусь я в край, где память расцвела,
И вновь вдохну полыни аромат покоя,
И обрету, что юность мне дала.