Свидание с Нероном

поэма

      
ПОХОРОНЫ КЛАВДИЯ

 – Клавдий умер, – несется в округе.
 –  Клавдий умер, – грохочут века.
И в пыли разметались руки,
Стали серой землей облака.

Клавдий умер. Шуты похоронные
Корчат рожи, смеются в толпу,
Ночь слоновьи ножищи колонн
Передвинула, стиснув судьбу.

Заскулила душа, как собака…
Клавдий умер. У плакальщиц кровь
С расцарапанных щек их закапала,
Чтоб водой стать бесцветною вновь.

Клавдий умер. Спектакль затянулся,
А яичница солнца сомлела,
Зарумянилась и подгорела,
Звук кифары от страха запнулся:

Звезды – черные,
Небо – белое!

Плачет тихо, став у колонны,
Чья-то тень, величавая в горе.
А рабы всё искали Нерона,
Колесницы помчались в горы…


НЕРОН

О, если бы сегодня, в этот час,
Нерон, ты умер,
Озёра твоих глаз
Туманною покрыло б небо думой.

Душа твоя, как легкий ветерок,
Порхнула бы, пошевелив оливы,
Прощальный поцелуй
Безжалостному миру
Так нежен был бы и глубок…

Умри, Нерон.

И мускулы корней
Деревьев древних сдвинутся – в надгробье.
Листва, теперь дрожащая в ознобе,
Вмиг расцветет в невиданном огне.

Умри, Нерон.

Закрой глаза. Закрой –
И губы, теплые, как вишни в зной,
Припухшие от боли,
Прошепчут вдруг о бесконечной воле.

Забудут все о Клавдии несчастном.
Все женщины обширнейшего царства,
Забыв об императора судьбе,
Рыдать начнут лишь только о тебе.

…Века подвинулись, тряхнув плечами.
Пыль, смешанная с лживыми слезами, –
Грязь.
У вас такие ж горы и отроги,
У вас такие же пороки,
Как у нас.

Да, я еще не родилась.
Но встретились, Нерон, мы не случайно.

 – Все виноваты в том, что я не умер.
Я прикажу тебя убить.

 – Нерон, ты слышал, как грохочут струны
Разбившейся любви?

Из наших дней, из праха и песка
Сюда меня вела моя тоска.
Таких как ты, у нас, что грязи, много,
Кривых, больших и маленьких – не счесть.
Века выплевывали вас, как месть,
Как зуб гнилой, как чирей горькой злобы.

Не о тебе ведь речь, Нерон.

 – О ком?

 – О Боге!

О Боге в нас, о нас –
В огромном Боге.


ОТРАВЛЕННОЕ ВИНО

 – Я угостить тебя хочу.
 – Занятно.
 – Здесь в тыкве высохшей вино.
 – Вин сладких не люблю, а это сладкое.
 – Ты выпей.
 – Выпила, а вкуса не узнала. 
 – Наверно, было мало.
   
Хотелось знать, как будешь умирать.
 
– Да, я еще не родилась
И мир еще не различаю,
Нектар его и яд не ощущаю.
Яд не имеет надо мною власть.

Но нерожденных тоже больно ранят –
Воспоминания…

 – Ну, а кинжал?
 – О, не трудись, Нерон.

 – Как жаль…

 – Я не Британик*, не Сенека
И не Агриппина**,

И я не Рим, чтобы меня поджечь.
Твой список послужной не читан и на треть.

 – Да, я силен, да, я велик, я император!
 – И слаб, как все…Сквозь это тело ватное

Кинжал пройдет легко!

Да что кинжал…

Кинжалы только ранят –  убивают
Воспоминания.

…Учитель мой, вы здесь. Текли десятилетья.
Сквозь душный воздух смерти
Пришел ваш образ – он воскрес.
Вы здесь, вы есть.

В морщинах руки, тусклые глаза…
Теперь пред вами небеса.

Что ваши цепи и родня, и даты?
Вы для меня всегда отдельно взятый.

Вы обособлены, как статуя в проёме –
Ни муж, ни друг, ни чей-нибудь знакомый.

Учитель мой,
Вы рядом, вы со мной.

О, ваш висок, он белым Эверестом
На черной драпировке предрассветной.
Ну, хоть немножко, хоть немножко света – 

Чтобы вглядеться мне и насладиться
Глазами, их родною синевой,
Чтобы пожать вам трепетные руки
За годы все, за все века разлуки,
Чтобы сказать:
Вы рядом, вы со мной.


Вдруг… повернулся.

Он?!

Нерон!

 –  Да, я! Душа твоя пропала.
Горит в аду огнем
Оранжевым, как скалы
Под неба полотном
Горят при извержении вулкана

При мне ты согрешила и при свите.
Вглядись в меня, не я ли тот учитель!   

 – Я эхо слышала растаявших событий
И встреч, и ощущений, и любви.
А с Господом у нас дела свои.

И не тебе, Нерон, тревожить судьбы.

О, как весна опять метелью крутит…

Мужчины шли, как острова
Летящему навстречу судну.
Горела рыжая трава
Огнем надежды безрассудным.

И неизведанных земель
Прельщали таинство и сладость,
Травили кровь мечты и хмель
И неоправданная радость.

Недолгим было забытьё.
Хоть острова с болотом, тиной,
Сердца, оправленные в льдины,
Обличье прятали своё.

И горьким было узнаванье.
Кровь переломанных локтей
Волной соленой псы лизали…
И плыли пятна по воде.

ДИКИЙ ВИНОГРАД

 – …Я снова спал. Сенека! Это ты?
Чья это тень там за колонной?
Стой! Кругом враги.

 – Жить, чтоб бояться?
Жить, чтобы беречь
Добро и трон, и власть,
Которую пришлось тебе украсть?

  –  Молчи, ведь ты еще не родилась!

Ты – наваждение, уйди. Была бы моя власть…

 –  Из тьмы, из мрака, из небытия
Господь позвал меня.
И жизнь раскрылась на земле пионом –
Изба, шмели, а над столом иконы.

Мой бедный дом – вот поле из окна,
Берез печальный колокольный звон…
Нет вовсе власти у тебя, Нерон!
Как у любого смертного из нас.

Еще два Рима подожжешь, убьешь друзей с десяток.
И всё, Нерон, и всё, и ты во тьму – обратно!
Из тьмы во тьму – да, круг сомкнет свой глаз…

Как червь в земле, засыпаны грехами,
Мы разрываем дебри бытия
И, душами разбитыми вопя,
Долбим Скалу, нависшую над нами.      

…У нас в деревне в Курганах
Рос дикий виноград.
Там, сидя в бронзовых ветвях,
Я чувствовала чей-то взгляд,

Словами-камушками весело играла.
Потом всю жизнь я мастера искала…

О, где те камушки –
Слова из детских уст?
Слова, чей сладок вкус?

Слова из родника, из ягод виноградных,
Слова полей ромашковых и мяты?

В какое платьице, в каком кармашке спрятаны?

…О, мастера –
Великие покойники.
Их томики, их домики,
Как мир под солнечной оливой.

Меня они любили, я любила.
Так мирно жили мы,
Так мирно мы творили.
 
– Кто первым был, кто самой лучшей масти?
– Поэт велик, когда он настоящий.
 – Я уравниловке не верю. Я ведь первый.
Хочешь в подмастерья? –

Гекзаметры, пентаметры, я мог…
 –  О, самый гениальный из поэтов –
     Бог!

 – Которого имеешь ты в виду?

 – Что ваши боги… как детей

Легко их с толку сбить, надуть, задобрить.
Ведь так, Нерон?!

И повернуть, схвативши за оглобли.

 – А ваши-то, гляди, за своего,
Как овцы мрут, растерзанные львами…

Что дал ваш бог? Лишь голод, холод, муки,
Жизнь – на весах.
Пускай спасет оторванные руки.
Тела – в крови.

 – А души – в небесах.

Вскинь голову, ты видел небо?
Хотя бы в детстве, когда навзничь лег.
А, может, ты ребенком вовсе не был
И ничего не видел, ничего.

…Вот всякий раз: уляжется печаль,
Душа смирится с холодом утраты,
Вдруг вижу поле – пахнет лютик, мята,
И бабушка зовет меня, зовет,
Как чибис над крестьянской хатой.

Всю эту рухлядь, все дворцы и царства,
Всю эту ложь, любовь ненастоящую
Отдать за первый поднебесный крик –

Нерон, ты смог бы?

Я бы отдала,
Имея закрома из злата.
Бедняк последний и богатый
Имеют равные права:
Ни день, ни миг
Не возвратить обратно.


ЗАКОЛДОВАННЫЙ ЗАМОК

–  Скажи, Нерон, какой там Замок?
Не ваш, не наш – фрамуги, рамы,
Размытые в космических лучах.
Каких веков, каких времен печать
На этом здании?
 
–  О, это избранных мечта,
Рек дельты и сюрприз исканий.
 
 – Опять хитришь, опять туман наводишь…
Иду вперед, иду в лучи, как в воду.

…Здесь люди проплывают словно тени,
Как маски уходящих поколений,
С натугой подгнивающих растений.

Что им болит, какой внутри пожар?
 – Болит душа.

…Ах, здесь пристанище душой больных!
Реальность – заколдованные сны.
О, эта гуттаперчевая зелень
Садов, что не пустили корни в землю…

У камня здесь играет на свирели
Артист, одетый в серое трико.
И нотки, поднимаясь на качелях,
Уносятся в пространство далеко.

Кто научил его прекрасным звукам?
О, это Бог, закрыв от мира разум,
Свирель вложил в его нагие руки:
Забрав одно, он подарил всё сразу.

И снова тени, всюду ходят тени.
Они проходят через пол и стены
И мечутся, как змейки сквозняка.
И что для нас покажется мгновеньем,
Для них то длится долгие века.

…У расставаний тоже расстояния.
Ты уходил надолго, далеко,
Мой брат. Разлуку меряя глазами,
Пришла сюда, не зная ни о ком.

Пойдем со мной, тяни же руки, ручки.
Закровоточили живые сучья –

Всё стало чутким, звонким, хрупким,
И пасть раскрытая разлуки
В себя затягивала руки,
Глаза и мысли, сны и звуки.

Пойдем, мой брат, пойдем отсюда.
И я ругать тебя не буду,
Что заигрался ты с детьми,
И все домой уже пришли,

А ты блуждаешь в темных лабиринтах,
Где пол ступнями шаткими избитый.

Ну, сделай шаг, еще один,
Так, прямо.
Очнулся, встрепенулся:
– Мама!

 – Да, я и мама, и сестра.
Я – старшая сестра,
По праву старшей
Тебя я проведу
Сквозь эти башни.

…Стал Замок рушиться.
И с криком перекрытия
Упали на последние события,

Ломая ребра хрупким обещаниям.

И светлый дух поднялся над вещами.

Как голый перст, скала воткнулась в небо.

Ты был, Нерон, а, может быть,
Ты не был…

*Британик – брат Нерона, по его приказу был убит (прим. автора)
**Агриппина – мать Нерона, по приказу императора была умерщвлена(прим. автора)


                2004, 2007, 2025