Corona. Amore e morte

Corona. Amore e morte
I

Вернувшись в лоно отчего гнезда,
Шуту промолвлю: «Жив ещё, пройдоха?»
Я видел мир, я побывал в местах
Лукулловых пиров; и где лелеют крохи.

Распорядись из погребов достать
Бургундского вина и шамбертена,
Зови весь двор, покличь отца и мать —
Я перед ними преклоню колено.

Но мне ответом станет тишина,
Как снег легла на кудри седина,
А старый шут давно оделся в саван.

Уже стучат незримые часы,
Я скоро буду брошен на весы,
Мой дух чему же будет равен?

II

Мой дух чему же будет равен,
Когда явлюсь пред очи Всеотца?
Я тщился сделать философский камень,
Чтоб красный лев рождался из свинца.

Углём чертил сигилы Соломона
И с повиликой у котла стоял.
Я колдовал, но лишь во славу трона —
Воздвигнув ум на горний пьедестал.

Оставив мира мрачные альковы
И сбросив плоти бренные оковы,
Не убоюсь я Страшного Суда.

Не каюсь боле, преподобный, amen,
Ступаю смело в пекла жаркий пламень —
Пусть прахом кормится звезда.

III

Пусть прахом кормится звезда,
А мы себе позволим разговеться:
Гусь, языки фламинго, крылышки дрозда,
Ритон с вином — чтоб ликовало сердце.

Ешь вдосталь, на усладу пей,
Короткий век нам Парками отмерен.
Чтоб миг сдержать — не отыскать цепей,
Костлявая уже скребётся в двери.

Нас заклеймят жрецами Диониса,
Нам не носить тонзуры с власяницей
И не служить заутреню во храме.

Уже несут хиосское и сливы —
Мы будем веселиться, пока живы.
Всё уравняет надмогильный камень.

IV

Всё уравняет надмогильный камень:
Вельможу и шута, пейзана с королём.
Безвестно жил иль подвигами славен —
Безмолвный холм покроется быльём.

Погост украсят свечи кипарисов,
И мрамор крыльев ангел распростёр.
Опущен занавес и унесли кулисы —
В сундук упрятал куклы режиссёр.

Что будет в завершеньи представленья?
Бродить мне во Аиде блеклой тенью
Иль будет сумеречный лес,

Где повстречает путника Вергилий?
Посмертие мы угадать не в силах —
Сердцам людским всегда так хочется чудес.

V

Сердцам людским так хочется чудес —
На свете много дивного ведомо:
Длань девы греет пальцами эфес
Сверкающего сталью эспадона.

Я проиграть хочу ей на дуэли —
Пусть грудь раскроет верный ей клинок,
Чтобы собрать букет из асфоделей
И для главы её сплести венок.

Мы обнажим мечи из узких ножен,
Ристалище пускай заменит ложе,
А песнь клинков — признания слова.

Но дева не почтит вниманьем.
Устройство проклиная мирозданья,
И я, как все, взыскую волшебства.

VI

И я, как все, взыскую волшебства:
Давида слышать пение псалмов,
Ундины хладные ласкать уста
И танцевать с народом из холмов.

Драконы, уникорны, гиппогрифы
Пусть оживают, сходят со щитов.
Навек хочу уйти в пространство мифа,
Ко встрече запредельного готов.

Запнувшись у последней мира грани,
Я башни замка различу в тумане —
Лишь шаг — и я уже не здесь.

И там, у тонкой иномирья кромки,
Я прошепчу себе завет негромко:
Не устрашусь ни пекла, ни небес.

VII

Не устрашусь ни пекла, ни небес —
В посмертьи мне иной отмерен жребий:
Несётся кавалькада через лес,
И в сердце нет терзаний и сомнений.

Я стану чёрным краснооким псом,
За жатвой буду мчать в гонитве.
Тому, кто повстречает Дикий Гон —
Ни крест не даст спасенья, ни молитва.

Под трубный глас охотничьего рога,
Похожий на языческого бога,
Мчит всадников таинственный глава.

Супруга неземной красы при князе —
Узришь — и навсегда смолкает разум.
В молчании рождаются слова.

VIII

В молчании рождаются слова —
Оракула ведьмак толкует знаки:
Вот сеньорита укрощает льва,
А вот глупец — в сопровождении собаки.

Пентакли, жезлы, кубки и мечи
На алтаре лежат, укрытом шёлком.
Что значит «Башня» с «Иерофантом» изучи,
А что «Императрица» и «Двуколка».

К себе колоду помести десницей,
Аркан к аркану вслед пускай ложится —
О сокровенном карты нам рекут.

Любовь и смерть, обилье или глад —
Про всё тебе поведает расклад:
Грядущее венчает жребий — «Суд».

IX

Грядущее венчает жребий — Суд,
И приговор суров — темница.
Пускай виновные бегут —
Тюрьмы не устрашится рыцарь.

Не испугала хитрость сарацин
У врат святейших Иерусалима,
Ни шторм морской, ни зной пустынь,
А страшен только враг незримый.

Я гордо поднимусь на эшафот —
Палач пусть сапоги мои пропьёт,
Вина опустошив сосуд.

Я хоть и скован, но свободней вас,
И в свой последний смертный час
Я слышу: небеса меня зовут.

X

Я слышу: небеса меня зовут
И шелест за спиной драконих крылий,
Эола дети свиты в тугой жгут,
Я — средоточье магии и силы.

Я в облаках воздвигну свой чертог —
Пусть из рассветных грёз он создан,
Я ветра гордый оседлал поток,
Чтобы взлететь поближе к звездам..

Я сам себе явлюсь единственным законом,
Переродившись в златокрылого дракона —
Я обновлён, душа моя чиста.

Как самоцветы чешуя искрится,
Забыты имена, слова и лица —
Чтобы начать всё с чистого листа.

XI

 Чтобы начать всё с чистого лица,
В очаг черновики стихов бросаю.
Поэт не избежит креста —
Безропотно судьбу я принимаю.

Сжигаю я свой список кораблей,
Для свежих строф пускай горит бумага.
Пусть будет точен слог, а рифма — злей:
Поэт в своей стезе подобен магу.

Слагаются метафор витражи
И слов узор, что не потерпит лжи,
Проявится — и станет мной.

В заклятья слагаются стихи,
Я — повелитель девяти стихий,
Я тот же, но уже иной.

XII

Я тот же, но уже иной.
По новому иду витку спирали.
За каждый шаг уплачено ценой,
О коей помышлять не мог в начале.

Я знаю — бесконечен лабиринт,
И список составляю поворотов.
Никто другой маршрут не повторит —
Перечисляю тупики и гроты.

Уверен, что всё снова повторится:
Всё те же камни, зеркала и лица...
И по стене веду уставшею рукой.

Забыты все находки и потери,
Я разыскал из лабиринта двери —
И моё сердце обрело покой.

XIII

И моё сердце обрело покой.
Оставлены вино, любви утехи.
Благообразный муж с седой брадой —
Покрылись ржой давно мои доспехи.

В поместье ждёт красавица-жена,
И нанят гувернёр для трёх сынишек.
Минувшего воспоминанья храня,
Себе пою, пока никто не слышит.

Но помнят пальцы рукоять меча,
И нежность кожи дамского плеча,
И кубка звонкого хрусталь.

Своя есть сладость даже у взросления —
Мелькнули годы словно сновиденье:
Я был кем был — и стал кем стал.

XIV

Я был кем был — и стал кем стал:
Вершителем, поэтом, чародеем.
Руду так в горне превращают в сталь,
Так из пучин встаёт Гиперборея .

Так пилигрим становится путём,
Алкид кладёт на плечи купол неба,
Так пробужденье обрывает сон,
Орфей на свет выходит из Эреба.

Я был в конце — и прихожу к началу,
Челнок и вёсла брошу у причала,
И к суше приложу уста.

Закончив путешествие по кругу,
Освобождаю душу от недуга,
Вернувшись в лоно отчего гнезда.

Magistralis

Вернувшись в лоно отчего гнезда,
Мой дух чему же будет равен?
Пусть прахом кормится звезда,
Всё уравняет надмогильный камень.

Сердцам людским так хочется чудес,
И я, как все, взыскую волшебства.
Не устрашусь ни пекла, ни небес —
В молчании рождаются слова.

Грядущее венчает жребий — Суд,
Я слышу: небеса меня зовут,
Чтобы начать всё с чистого листа.

Я тот же, но уже иной,
И моё сердце обрело покой —
Я был кем был — и стал кем стал.



Глоссарий

1. Лукулловы пиры — метафора изысканных, роскошных застолий. От Лукулла, римского полководца и гурмана
2. Шамбертен — знаменитое французское красное вино
3. Брошен на весы — отсылка к библейской книге пророка Даниила (5:27), где душа царя взвешена и признана "очень легкой"
4. Философский камень — в алхимии мифическая субстанция, способная превращать металлы в золото и даровать бессмертие; символ высшего знания и духовного преображения
5. Красный лев — символ золота в алхимии, особенно в стадии превращения вещества в совершенное
6. Сигилы — магические знаки, символы, используемые в ритуальной магии
7. Соломон — библейский царь Израиля, в герметической и оккультной традиции почитаемый как архетип мудрого правителя и мага. Ему приписываются авторитетные гримуары, в которых излагаются схемы магических печатей, заклинаний и описания духов
8. Повилика — род паразитических растений (Cuscuta), не имеющих хлорофилла и полностью питающихся соками других растений через впитывающие приспособления
9. Альковы — укромные ниши или уединённые части покоев, обычно спальни
10. Ритон — сосуд в форме рога или головы животного, использовавшийся в античности для возлияний или пира.
11. Парки — в римской мифологии богини судьбы
12. Дионис — в древнегреческой мифологии бог вина, вдохновения, экстаза и театра
13. Тонзура — круглый выбритый участок на макушке головы, традиционный для католических монахов и духовенства. Символ смирения, отречения от мирской жизни и посвящения Богу
14. Власяница — грубая рубашка или одежда из козьей или конопляной шерсти, носимая аскетами и монахами для умервщления плоти
15. Хиосское — элитное вино, происходившее с греческого острова Хиос. В античности считалось одним из лучших и самых дорогих вин
16. Пейзан — (от фр. paysan) — крестьянин, деревенский житель.
17. Вергилий — римский поэт (I в. до н.э.), автор «Энеиды». В контексте сонета выступает как проводник душ в загробный мир, по аналогии с его ролью в «Божественной комедии» Данте, где он сопровождает поэта через ад и чистилище
18. Эспадон — крупный, обоюдоострый прямой меч длиной около 1,2–1,8 метра, использовавшийся в Европе в XV–XVII веках. Обычно держался обеими руками
19. Асфодели — в древнегреческой мифологии цветы, покрывающие поля Элизиума — обители добродетельных душ после смерти
20. Дракон —  обычно изображался как крупное, огнедышащее, часто рогатое, покрытое чешуёй и похожее на ящерицу существо
21. Уникорны (единороги) — в европейской традиции и геральдике символ чистоты, целомудрия и духовной силы. Изображаются как лошади с одним рогом на лбу
22. Гиппогрифы — мифологические существа с телом и задними конечностями коня, но с головой, крыльями и передними лапами орла
23. Красноокий пёс — образ, вдохновлённый мифами о адских гончих — демонических собаках, сопровождающих Дикий Гон или охраняющих вход в потусторонний мир. Их часто изображают с пылающими глазами, символизирующими сверхъестественную природу
24. Дикий Гон — распространённый в европейском фольклоре миф о ночной процессии мёртвых, охотников или духов, стремительно несущихся по небу или земле. Предводителем Гона в разных традициях называют Одина, Короля Артура, Дьявола, проклятого рыцаря, Херне Охотника
25. «Сеньорита укрощает льва» — аллюзия на аркан VIII «Сила» в колоде Таро. На традиционных изображениях аркана женщина (часто в белом) мягко усмиряет льва, символизируя внутреннюю силу, самообладание, духовное мужество и преодоление страстей
26. Глупец с собакой — отсылка к аркану 0 «Шут» в Таро. Изображает юношу, идущего с беспечной улыбкой по краю пропасти, сопровождаемого собакой. Символизирует начало пути, свободу, наивность, потенциальность, а также безрассудство.
27. Пентакли, жезлы, кубки и мечи — четыре масти младших арканов в колоде Таро. Каждая масть соответствует одной из стихи
28. Башня — аркан XVI. Символ резкого разрушения, потрясения, краха иллюзий, вмешательства свыше. Часто изображается как башня, поражённая молнией
29. Иерофант — аркан V. Представляет традиции, духовную власть, религиозное знание и наставничество. Образ священника или папы
30. Императрица — аркан III. Олицетворяет плодородие, материнство, изобилие и природу. Женский творческий принцип
31. Двуколка (иначе «Колесница») — аркан VII. Символ воли, победы, движения и преодоления преград. Возничий управляет двумя сфинксами или коням
32. Суд — аркан XX. Изображает воскресение мёртвых, ангела с трубой. Символ окончательного прозрения, очищения, перерождения
33. Сарацины — средневековое европейское обозначение мусульман, особенно арабов, участвовавших в военных конфликтах с христианам
34. Эол — в греческой мифологии повелитель ветров, сын Гипота. Обитает на плавучем острове Эолия. Управляет четырьмя главными ветрами, держит их взаперти в пещере, выпуская по воле богов
35. «Сжигаю я свой список кораблей» — отсылка к «Каталогу кораблей» в Илиаде Гомера, где перечисляются все ахейские суда, отплывшие к Трое
36. Гиперборея — мифическая северная страна в древнегреческой традиции, обитель счастья и света за пределами северного ветра
37. Алкид — эпитет Геракла , восходящий к имени его деда по отцу — Алкея
38. Орфей — мифический поэт, музыкант и прорицатель в древнегреческой традиции. Наиболее известен по мифу о спуске в Аид ради возлюбленной Эвридики
39.Эреб — в древнегреческой космогонии персонификация первозданной тьмы и мрака, родившийся от Хаоса. Также используется как поэтическое обозначение подземного мира, Аид