Хранители Двух Алтарей

Два стража служат у врат бытия:
Лев, чья душа -  гранитная скала,
Хранитель формы, веса, ремесла,
Чьё кредо -  «Азъ есмь плоть, и в этом - я».

И Царь-Орёл, чей дух  живой эфир,
Хранитель мысли, воли и мечты,
Чей клич летит с предельной высоты:
«Лишь в духе жив нетленный, вечный мир ».

Но есть и храм, где их алтарь возник,
Безмолвный храм из камня пустоты,
Где нет ни форм, ни духа, ни мечты,
Где не звучал ни первозданный крик,

Ни Божий глас. Он - тишина до слова,
Тот Абсолют, что, разделив себя
На  мыслить и на  быть, обрёк, любя,
Осколки на вражду и поиск крова.

Он - та цена за право созерцать
Своё же отраженье в глади вод,
За каждый вдох, за каждый звёздный год,
За всё, что может жить и умирать.

Но час пробьёт, и в зеркале времён,
Когда борьба иссушит их сердца,
Два стража вдруг увидят лик отца
Не в небесах, а там, где свет -  лишь сон.

И Лев поймёт, что плоть его - тюрьма,
Коль нет Орла, что вдаль её зовёт.
И Царь-Орёл, прервав слепой полёт,
Увидит в камне мудрость и дома

Надёжный кров. И в бездне той немой
Они узрят не смерть, а колыбель.
И встанут рядом, цель их -  та же цель:
Хранить огонь, зажжённый тишиной.
               
Когда же Лев, хранитель косных плит,
Прочтёт узор на крыльях у Орла,
А царь небес свой гордый дух смирит
И взвесит тяжесть камня и тепла;

Когда они, уняв былую злость,
Сомкнут ряды у вечного огня,
Не чтоб друг в друге снова потонуть,
Но чтоб сберечь его до судного дня -

Тогда из пламени, что их сроднило,
Восстанет третий. Он не будет зверь.
В его очах - и мудрость, и светило,
В его руках - и ключ, и в вечность дверь.

Он примет плоть от львиного престола,
Чтоб твёрдо встать на суетной земле,
И примет мысль от вышнего орла,
Чтоб видеть путь в предсумеречной мгле.

Он не разрушит старого закона,
И нового творить не станет он,
Но в каждом сердце, в каждом тихом стоне
Найдёт забытый Божий камертон.

И мир, уставший от борьбы и веры,
От спора мысли с косностью основ,
Узрит впервые истинные меры
И в тишине услышит эхо слов.

И Камень-Храм, что спал тысячелетья,
Вздохнёт и пустит по себе тепло.
И это будет Новое Заречье,
Где то, что разделяло, - проросло.