Союз их не лишён эклектик

Аккорды форте, после пиано,
и резвого дождя стаккато,
а крыша словно фортепьяно,
на ней играет вслед раскатам.
Торопится стучать повсюду,
в душе, конечно, барабанщик,
на летнем столике посуду
собой наполнит, а шарманщик –
унылый ветер словно плачет,
он чем-то явно недоволен,
хотя живёт сейчас на даче,
где каждый житель хлебосолен.
Но он всё ноет, нытик жалкий,
тоской округу заражая,
подальше улетели галки,
уныния не принимая.
И чашечки цветы закрыли,
чтобы не слышать плача ветра,
они не очень любят были,
им сказки шепчут ночью недра.
И потому так романтичны,
так горделивы и прекрасны,
от будничного так отличны,
а лепестки их так атласны.
Дожди ж приемлют благосклонно,
они полезны для обличья,
и хоть их песни монотонны,
а иногда и неприличны,
их не ругают громогласно,
лишь могут побурчать чуть слышно,
с дождями ссориться опасно,
вдруг посылает их всевышний.

Всё веселится барабанщик,
простор он любит и свободу,
для флоры и строений банщик,
хотя стучит себе в угоду.
Дуэт сложился однозначно
его с расстроенным ветрилой,
виновным в мокрых крон укачке,
хоть и качает их вполсилы.
Конца не видно песне нудной,
они – как пьяницы в таверне,
что пьют нередко беспробудно,
концерт дают ежевечерне.
Давно уж спелись как коллеги,
прощают слабости друг другу,
союз их не лишён эклектик,
что не помеха для досуга.