Вы таким не знали меня

Вы таким не знали меня—
Молчаливым, юным, прелестным,
В зябком сумрачном перелеске
Восседающим возле огня.

Моё сердце—подобно снежку,
Моя мысль— переменчивей флюгера.
Я сижу у костра, книжки жгу,
Как молодчик из Гитлерюгенда.

Я расстроен только одним—
Что так плохо горят переплёты.
Какой гадкий и въедливый дым
Испускают Толстой и Гёте!

На ветру танцует огонь
И бежит голодным лисёнком
По обложкам, страницам, тесёмкам.
Я к огню подставляю ладонь,

Ты, огонь, мой единственный друг,
Мой единственный бог и хранитель,
Потому я кормлю тебя с рук
Белизною страниц, тьмою литер.

Христиане, народ пропитой,
Много разного вы сотворили,
Но спасибо, спасибо, за то,
Что вы сделали в Александрии.

Верю— всё повторится и впредь,
Много ярости есть в человеке,
Всё искусство должно умереть,
Все писатели— сгинуть навеки,

Я огню предам писаный бред,
Да! я сделаю всё, что в силах.
Не смотрите, что я поэт,
Все поэты давно в могилах.

На поэта я не похож—
Коренастый, злой, низкорослый,
Усмиряет меня стихоплётство,
Чтобы я не взялся за нож,

А уж если б я взялся за нож,
Стал разбойником, не иначе
Знаю: мысль изречённая—ложь,
А написанная— тем паче,

Но поверьте— я б вас подстерёг
В темноте, на большой дороге,
Но мне пестовать поздно пороки,
Лучше буду кидать в костерок

Всю бумажную пыльную рухлядь,
Чтоб озябшие руки согреть,
И сова надо мной будет ухать,
И сверчки в траве будут петь.