Стихи о Страстной неделе

И вечная Пасха
на битых часах...
Забыты обиды и беды!
И Мир на земле
и Господь в небесах
над смертью справляет Победу!
Исполнились радости лики икон,
ликуют столицы и веси.
Апрель зажигает зелёный огонь
и слышится всюду : Воскресе!

* * *
Вечный ослик безымянный
вёз Христа в Ершалаим...
Небо светом оловянным
растекалось по-над ним.
Шелестели пальмы ветви
под копытами его.
По дороге узкой ветхой
вёз он Бога самого.
И не знал упрямый ослик
что он Господа везёт,
что святую ношу носит;
от чего шумит народ...
Грустной думою объятый
вдоль по улицам шагал
он, ни в чём не виноватый,
не орёл и не шакал.
Был ослом он от рожденья,
жизнь ослиную влачил
и не верил в Воскресенье,
и молитвы не учил.
Вёз Христа навстречу казни.
Мог ли он свернуть с пути?..
Отмечали люди Праздник,
лишь осёл один грустил.

* * *
В понедельник на Страстной неделе,
в середине ветреной весны,
две весёлых птицы прилетели,
нарушая время тишины.
Пели две неведомые птицы,
на кривую веточку присев,
в тихий полдень на Страстной седмице
на один мотив один припев...
Слушал я простые эти песни,
смаковал оставшийся инжир...
После продолжительной болезни
просыпался обнажённый мир.
Пахло вербой и дождём апрельским,
смутной верой, утренней свечой,
и вполне обычным бытом сельским,
и ещё несбывшейся мечтой...
Мне с утра чего-то не хватало,
а теперь, за полдень перейдя,
время с теми птицами порхало,
словно неразумное дитя.
Не хватало чистоты и света.
Я за всё хватался налету.
Ненавидел я себя за это
и не видел мира красоту.
Проклял Бог смоковницу-сестрицу
в день когда не принесла плода.
В понедельник на Страстной седмице
пели птицы так, как никогда...

* * *
В Гефсиманском саду тишина.
В небе мёрзнут звёзды потёртые.
Иудейская вся страна
Спит, как мёртвая…
Только ропот ночных молитв
И топор Судьбы над молитвами.
Спят апостолы средь олив,
Как убитые.
Обреченно ползёт Кедрон,
Будто змей своим ядом раненный.
Бдит Иуда, не спит легион,
Словно каменный.
И такая в душе тоска,
Что исполнилась Чаша Сыновняя-
Вся испита…но вот близка
Чаша Новая…
Есть у каждого свой Гефсиманский сад,
И молитва своя у всякого.
Только Бог на всех обращает взгляд
Одинаково.

* * *
Молчал.
И мучился.
И думал:
Не отрывая от земли,
За горсть словарного изюма
меня на белом свете жгли...
И жгут медлительно, как звёзды...
Судьбу верстает жизни боль.
И новых дней скупые вёрсты
упрямо тащат на убой.
Но мир, но жизнь - не живодёрня,
Не ветер в плоскости окна
И не сухой комочек дёрна
С мощами мёртвого зерна...
Весенний сад с рассадой ливня,
Где солнца ломкие лучи,
Любимой ветреное имя -
И к Пасхе слаще куличи!
Но не даёт уснуть досада,
Саднит до боли и до слёз,
Что не видать мне чудо-сада
И солнца в сумраке волос...
Не будет ласковое имя
В разлуке губы теребить,
Что молодость прошла с другими,
А к Пасхе - пёс заладит выть.

Крест (песня)

Воскрес Господь, сойдя с Креста,
Чтоб мир уверовал в Христа;
И я хочу поверить в это чудо.

Но вера — трудная стезя,
По ней легко пройти нельзя —
В груди моей гнездится боль и смута.

И я молюсь, и я молю
Сквозь бесприютную молву:
«Подай мне, Господи, подай терпенья!

Пусть вера в сердце не взошла:
Там только бездна, только мгла —
Но я приду к Любви на поклоненье».

Иду к Тебе на горний суд,
Где будет сад и добрый труд,
И горьких слёз и смеха равновесье,

Горенье духа и полёт,
И плоти радостный исход
В святые долы - дали поднебесья…

Прими меня в свои полки!
Судьбе и бездне вопреки,
Мы встанем рядом навсегда и вместе.

И, поднимая торный Крест,
Я слышу огненную весть:
Высокий колокол Твоих созвездий.