Большой мягкий плюшевый русский мишка

Немцы их любили, а они об этом и не знали.
Мы писали друг другу письма,
Рассказывали о своих чувствах —
Ведь мы были так похожи.

Однажды ты принял меня в свои объятия
И сказал, что немцы от русских ничем не отличаются.
Ты называл меня немецкой малышкой —
Мы такие же, как и вы, по состоянию души.
Все твои друзья — немцы.

А я помню, ты очень любил немцев.
Однажды сказал мне, что немецкие девушки очень даже ничего.
И я была твоим первым немецким другом.

Сначала мы проливали слёзы,
Но ты всё равно оставался рядом.
Ты однажды повторил, что я — твой первый немецкий друг среди девушек.

Мы смеялись и шли дальше.
Ты пел мне русские песенки.
Одна из тех — песня Паши Изотова «Нежно».
Она вдохновила меня однажды так сильно,

Что ты танцевал со мной вальс,
И чуть не уронил меня на пол от смеха.
Я треснула тебя по лицу —
Мы смеялись вместе каждую секунду.

Ты рассказывал смешные шутки о немцах,
А потом мы обменивались пошлыми фразами на немецком —
И смеялись над грубостью языка,
Которая, как мёд, ложилась на уши.

О себе я слышала разные прозвища:
Однажды меня назвали Kinder Немец,
А мама звала немецким малышом,
Хотя я была цветочком для своего дедушки.

Ты смотрел на меня и спросил:
«А что если немец влюбится в меня?»
Я сказала: «Не знаю».
«А если я влюблюсь в немца?» — спросил ты.
И я снова ответила: «Не знаю».
Но ты всё равно поцеловал меня.

Ты бежал за мной, чтобы обнять и поговорить,
А я даже не увидела, как ты пытался меня догнать.
Мы откровенничали почти всю ночь.
Когда ты плакал при мне, я брала тебя за руку.

И когда ты пришёл отметить со мной 8 марта,
Ты вытирал мои слёзы 27 февраля,
А я — твои слёзы в декабре.

Ты сказал мне то, что я должна была услышать,
Чтобы двигаться дальше.
Большой русский мишка —
Твои прекрасные голубые глаза…
Я смотрела в них и почти там утонула.

Ты укладывал меня спать, когда я стала буянить.
Я пыталась ударить тебя, когда ты приходил в час ночи,
Услышав твой голос, выбегала и била тебя с порога,
А потом громко смеялась, и ты быстро убегал, и приходил снова.

Я бегала босиком по холодному полу,
Чтоб влепить тебе как следует.

Мои самые слёзные дни ты скрасил как никто другой —
Такой высокий и огромный русский мишка.
Твои объятия были такими тёплыми,
А когда ты пел, мне становилось ещё веселее.

Наши две недели закончились тем,
Что наши пути разошлись навсегда.
Но я была рада узнать тебя ближе с первого раза.

Твоя улыбка, когда ты побежал за мной до дома,
Я не ожидала увидеть тебя там,
И была в лёгком шоке от ситуации.

Мы прятались в тёмных углах,
Чтобы никто не увидел нас вместе —
Вели себя как любовники, которые скрываются,
И откровенничают о своей жизни, что не могут поделиться с теми,
Кого искренне любят.

Мы нашли откровение друг в друге.
Я прочувствовала весь спектр эмоций рядом с тобой.

В тот день, когда ты разбил дверцу со злостью,
Когда я сказала, что нам пора закончить то,
Что начали по ошибке,
Ты ушёл в гневе и слезах.

У каждого из нас была своя жизнь,
В которой нас ждали другие люди,
И нам не суждено было быть вместе.

Ты пожелал мне всего наилучшего,
И я больше тебя не видела.
Мне было больно так же, как и тебе,
Когда ты ушёл в феврале.

Я пожалела, что сблизилась с тобой,
Но как человека с прекрасной душой.

Я спросила себя:
«Когда ты успел полюбить малыша немца,
Который ранил тебя в самое сердце?»

Но ответа не получила —
Двери уже были закрыты.
Мне жаль, что я пустила тебя в эти закрытые двери.