Лучезарная

Т.
               
                Словно Меотии снег с иберийским в ней суриком спорит, 
                Или же роз лепестки в чистом плывут молоке,
                Не волосами её, что, как принято, вьются вкруг шеи,
                И не сверканьем очей, светочем звездным моим,
                Даже не тем, что у дев сияет сквозь шелк аравийский
                (Ведь не влюбился же я так горячо в пустяки!),
                Нет, но тем, как танцует она, пленённая Вакхом
                Секст Проперций (II книга . III стих)


Паунду я благодарен весьма, что «Оммажем»* своим рассказал о тебе, Секст!
Ты, однозначно, из древних писателей - самый любимый!
Каждая строчка твоя, будто песнь соловьиная льётся!
Знаешь, не видел я танца Татьяны и врать, не умея, не буду.
(«Правда и искренность - главное», - скажет однажды Уистен*.)
Дело, движенье любое нежнее, умильней Харит* совершает.
Шествует гордо - и Гера - сестра и жена Громовержца, ходить так не может.
Даже Афина Паллада* совета спросить у неё не сочла бы зазорным.
Голос такой, что сирен пресловутых обставит; Орфей же, услышав,
Слова не молвил бы впредь, устыдясь и немым притворившись.
Снега Ковдорского кожа белее,
Первенство тот не уступит Каррарскому мрамору* в цвете!
Время идёт, но морщины к ней в гости не знают дорогу.
Губы краснее, чем роза, которую Ингрид* назвали.
Волосы, ночи беззвёздной чернее, её украшают, ложатся на плечи.
Очи её соответствуют больше эпитету Феб («лучезарный»), чем сам Аполлон.*
Формою тела она безупречна и каждая часть славословья достойна.
Если бы только было возможно мне в прошлое с нею попасть!
Вмиг позабыли б о Кинфии* все, и без лавров осталась бы Делия - Альбия муза.*
Лесбии* имя Катулл б зачеркнул, написав без сомнения - Татия или Татьяна.
Годы спустя, знаменитого гостя увидев, Вергилий сказал бы ему: "Не стоит хлопот. Не ходи!"
Богом каким не известно, словно бы проклят я, милый Проперций!
Сердце моё пожирает подневно неведомый зверь или птица.
Ночью оно отрастает по новой и боль возвращается вскоре.
Даже Гераклу не справиться с этой напастью*.
Только Татьяна управой над чудищем этим владеет.


Моритуро 15.06.2025

на картинке: Rosa Ingrid Bergman Poulman - сорт назван в честь шведской актрисы Ингрид Бергман.

* Иберийский сурик — так иногда называют свинцовый сурик (оксид свинца). Представляет собой ярко-оранжевый красный пигмент

* «Оммаж Сексту Проперцию» Эзры Паунда - стих/поэма

* Уистен Хью Оден так писал в одном из эссе об искренности поэта.

*Хариты (изящество, прелесть) — в др.-греч. мифологии три богини веселья и радости жизни, олицетворение изящества и привлекательности. Соответствуют римским грациям. Хариты, как богини изящества, прелести и красоты, даровали творческое вдохновение художникам и покровительствовали искусствам.

* Афина (также Афина Паллада) — в др.-греч. мифологии богиня мудрости, военной стратегии и тактики, одна из наиболее почитаемых богинь Древней Греции, входившая в число двенадцати великих олимпийских богов. Кроме того, богиня знаний, искусств и ремёсел.

* Каррарский мрамор (итал. marmo di Carrara) — мрамор, добываемый в Апуанских Альпах на территории Каррары. Считается одним из ценнейших сортов мрамора.

* первый вариант был такой:
 …, а губы краснее, чем Эрвинский пиксель.* - Пиксель Шрёдингера - если совсем коротко, то это максимально насыщенный красный цвет. Я использовал его имя Эрвин, т.к., сами понимаете, что его фамилию совсем не впихнуть в рамки по ударениям:)))

* Брат Артемиды - Аполлон. Прозвище Аполлона: Феб — «лучезарный», «сияющий».
 
Согласно Орфическому гимну XXXIV «Аполлону» у него есть ещё множество эпитетов и прозвищ! Я придумал свой - Дочку Пенея сгубивший/ Дафны губитель.
{Страстью своей неуёмной сгубивший прекрасную Дафну, Пенееву дочку.} - написал, но решил вырвать из стишка :)
    Дафна («лавр») — персонаж др.-греч. мифологии, прекрасная нимфа, дочь богини земли Геи и фессалийского речного бога Пенея (по Овидию).
Наиболее известен миф о ней и Аполлоне — преследуемая им, охваченным к ней страстью, она — давшая обет целомудрия, взмолившись, была превращена в лавровое дерево, ставшее священным у Аполлона.

Орфический Гимн XXXIV:

Феб Ликорей, гряди, о блаженный, Пэан святочтимый,
Мемфиса житель, податель богатств, златолирник, спаситель,
Тития свергший, оратай, титан, засеватель, Пифиец,
Гриней, Сминфей, о вещий Дельфиец, пифоноубийца,
5 Бог светоносный, неистовый, отрок преславный, прекрасный,
О Мусагет, о плясун хороводный, стрелец-дальновержец,
О Дидимей, издалека разящий, о Бакхий, о Локсий,
Делоса царь, всезрящи твои светоносные очи,
Златокудрявый, вещатель грядущего чистых глаголов…

* Кинфия - Муза Проперция Секста, подлинное имя которой, по словам Апулея, было Гостия.

* Делия - вольноотпущенница, имя которой с лёгкой руки Тибулла так часто фигурирует впоследствии в стихотворениях поэтов-классицистов для обозначения возлюбленной. По свидетельству Апулея, настоящее имя этой женщины было Плания.

* Лесбия (устар. Лезбия; лат. Lesbia) — псевдоним, которым древнеримский поэт Гай Валерий Катулл называет в лирике свою возлюбленную, подлинное имя которой, по Овидию и Апулею, было Клодия.

* За похищение огня Зевс приказал Гефесту (либо Гермесу) приковать Прометея к скале Кавказских гор (в Колхиде); или в Скифии.  Прикованный Прометей был обречён на непрекращающиеся мучения — вновь и вновь прилетавший орёл днём выклёвывал его печень, которая у него, бессмертного, за ночь снова отрастала. Эти муки должны были длиться в течение всего героического века, по различным античным источникам от нескольких столетий до 30 тысяч лет, пока Геракл для упрочения своей славы не убил стрелой орла и не освободил Прометея. А после он убедил Зевса унять гнев.

Для любознательных и ленивых:

Каррарские каменоломни использовались уже в медном веке. В римскую эпоху добыча мрамора приобрела большие масштабы. Начиная с правления Юлия Цезаря каррарский белый мрамор использовался для постройки общественных зданий и домов патрициев. Транспортировка в Рим осуществлялась через порт Луни, благодаря которому мрамор и получил своё латинское название marmor lunensis (с лат.;—;«лунийский мрамор, мрамор из Луни»). Среди сохранившихся с тех времён объектов из каррарского мрамора — Пантеон и колонна Траяна.

С V века добыча мрамора практически прекращается из-за набегов варваров. Около 1000 г. была основана деревня Каррара, а к 1250 году была возобновлена добыча мрамора, шедшего на строительство церкви в Карраре. После заказа Никколо Пизано на добычу мрамора для строительства баптистерия в Пизе, каррарский мрамор стал снова популярен в Европе. В дальнейшем белый мрамор из Каррары в больших количествах использовался для религиозных сооружений и отделки их интерьера. С каррарским мрамором работали многие итальянские архитекторы и скульпторы, в частности Николо Пизано и Джованни Пизано. Микеланджело лично выбирал блоки для своих произведений, его «Давид» высечен именно из каррарского мрамора. Из него также выполнены фасад Сиенского собора и Мраморная арка в Лондоне.

Для самых любознательных и наиболее ленивых:

Овидий. Метаморфозы. книга I

475 Сумра­ку рада лесов, она весе­лит­ся добы­че,
Взя­той с уби­тых зве­рей, сорев­ну­ясь с без­брач­ною Фебой.
Схва­че­ны были тесь­мой волос ее воль­ные пряди.
Все домо­га­лись ее, — домо­га­нья ей были про­тив­ны:
И не тер­пя и не зная муж­чин, все бро­дит по рощам:
480 Что Гиме­ней, что любовь, что заму­же­ство — нет ей заботы.
Часто отец гово­рил: «Ты, дочь, задол­жа­ла мне зятя!»
Часто отец гово­рил: «Ты вну­ков мне, дочь, задол­жа­ла!»
Но, что ни раз, у нее, нена­вист­ни­цы факе­лов брач­ных,
Алая крас­ка сты­да зали­ва­ла лицо моло­дое.
485 Лас­ко­во шею отца рука­ми она обни­ма­ла.
«Ты мне доз­воль навсе­гда, — гово­ри­ла, — бес­цен­ный роди­тель,
Дев­ст­вен­ной быть: эту прось­бу отец ведь испол­нил Диане».
И поко­рил­ся отец. Но кра­са твоя сбыть­ся жела­ньям
Не поз­во­ля­ет тво­им; про­ти­вит­ся дев­ству наруж­ность.
490 Феб полю­бил, в брак хочет всту­пить с увиден­ной девой.
Хочет и полон надежд; но сво­им же веща­ньем обма­нут.
Так, коло­сьев лишась, воз­го­ра­ет­ся лег­кое жни­во
Или пыла­ет пле­тень от факе­ла, если про­хо­жий
Слиш­ком при­бли­зит его иль под самое утро забудет, —
495 Так обра­тил­ся и бог весь в пла­мя, грудь полы­ха­ет,
Полон надежд, любовь он пита­ет бес­плод­ную в серд­це.
Смот­рит: вдоль шеи висят, неуб­ра­ны, воло­сы. «Что же, —
Мол­вит, — коль их при­че­сать?» Он видит: огня­ми свер­ка­ют
Очи — подо­бие звезд; он рот ее видит, кото­рым
500 Налю­бо­вать­ся нель­зя; пре­воз­но­сит и паль­цы и руки,
Пясти, и выше лок­тей, и полу­на­гие пред­пле­чья,
Дума­ет: «Луч­ше еще, что сокры­то!» Лег­ко­го вет­ра
Мчит­ся быст­рее она, люб­ви не вни­ма­ет при­зы­ву.
«Ним­фа, молю, Пене­ида, постой, не враг за тобою!
505 Ним­фа, постой! Так лань ото льва и овеч­ка от вол­ка,
Голу­би так, кры­лом тре­пе­ща, от орла убе­га­ют,
Все — от вра­га. А меня любовь побуж­да­ет к погоне.
Горе! Упасть бере­гись; не для ран сотво­рен­ные сто­пы
Да не узна­ют шипов, да не ста­ну я боли при­чи­ной!
510 Место, кото­рым спе­шишь, неров­но; беги, умо­ляю,
Тише, свой бег задер­жи, и тише пре­сле­до­вать буду!
Все ж, полю­би­лась кому, спро­си; я не житель нагор­ный,
Я не пас­тух; я коров и овец не пасу, огру­бе­лый.
Нет, ты не зна­ешь сама, гор­де­ли­вая, нет, ты не зна­ешь,
515 Прочь от кого ты бежишь, — отто­го и бежишь! — мне Дель­фий­ский
Край, Тенед, и Клар, и дво­рец Пата­рей­ский покор­ны.
Сам мне Юпи­тер отец. Чрез меня приот­кры­то, что было,
Есть и сбудет­ся; мной согла­су­ют­ся пес­ни и стру­ны.
520 Прав­да, мет­ка стре­ла у меня, одна­ко дру­гая
Мет­че, кото­рая грудь пустую пора­ни­ла ныне.
Я вра­че­ва­нье открыл; цели­те­лем я име­ну­юсь
В мире, и всех на зем­ле мне трав покор­ст­ву­ют свой­ства.
Толь­ко увы мне! — люб­ви ника­кая тра­ва не изле­чит,
525 И гос­по­ди­ну не впрок, хоть впрок всем про­чим, искус­ство».
Боль­ше хотел он ска­зать, но, пол­ная стра­ха, Пенейя
Мчит­ся бегом от него и его неокон­чен­ной речи.
Сно­ва была хоро­ша! Обна­жил ее пре­ле­сти ветер,
Сза­ди одеж­ды ее дуно­ве­ни­ем встреч­ным тре­па­лись,
530 Воздух игри­вый назад, раз­ме­тав, откиды­вал куд­ри.
Бег удво­ял кра­соту. И юно­ше-богу неснос­но
Неж­ные речи терять: любо­вью дви­жим самою,
Шагу при­ба­вил и вот по пятам пре­сле­ду­ет деву.
Так на пустын­ных полях соба­ка галль­ская зай­ца
535 Видит: ей ноги — залог добы­чи, ему же — спа­се­нья.
Вот уж почти нагна­ла, вот-вот уж наде­ет­ся в зубы
Взять и в заячий след впи­лась протя­ну­той мор­дой.
Он же в сомне­нии сам, не схва­чен ли, но из-под самых
Песьих уку­сов бежит, от едва не кос­нув­шей­ся пасти.
540 Так же дева и бог, — тот стра­стью, та стра­хом гони­мы.
Все же пре­сле­до­ва­тель, кры­ла­ми люб­ви подви­га­ем,
В беге быст­рей; отдох­нуть не хочет, он к шее бег­лян­ки
Чуть не при­ник и уже в раз­ме­тен­ные воло­сы дышит.
Силы лишив­шись, она поблед­не­ла, ее победи­ло
545 Быст­рое бег­ство; и так, посмот­рев на воды Пенея,
Мол­вит: «Отец, помо­ги! Коль могу­ще­ство есть у пото­ков,
Лик мой, молю, изме­ни, уни­чтожь мой поги­бель­ный образ!»
Толь­ко скон­ча­ла моль­бу, — цепе­не­ют тягост­но чле­ны,
Неж­ная деви­чья грудь корой окру­жа­ет­ся тон­кой,
550 Воло­сы — в зелень лист­вы пре­вра­ща­ют­ся, руки же — в вет­ви;
Рез­вая рань­ше нога ста­но­вит­ся мед­лен­ным кор­нем,
Скры­то лист­вою лицо, — кра­сота лишь одна оста­ет­ся.
Фебу мила и такой, он, к ство­лу при­ка­са­ясь рукою,
Чув­ст­ву­ет: все еще грудь под све­жей корою тре­пе­щет.
555 Вет­ви, как тело, обняв, целу­ет он дере­во неж­но,
Но поце­лу­ев его избе­га­ет и дере­во даже.
Бог — ей: «Если моею супру­гою стать ты не можешь,
Дере­вом ста­нешь моим, — гово­рит, — при­над­леж­но­стью будешь
Веч­но, лавр, моих ты волос, и кифа­ры и тула.

Секст Проперций
II.III.

Хвастался ты, что тебя ни одна уж завлечь не сумеет, —
Вот и попался ты в сеть. Где самомненье твое?
Только на месяц тебе и досталась, бедняк, передышка,
И уж позоришься ты книгой второю стихов.
5 Думал я, сможет ли жить на высохшей отмели рыба
Иль непривычный к воде в море жить дикий кабан;
Сам я могу ли всю ночь проводить за серьезной работой?
Нет! Лишь отсрочить любовь можно, убить же нельзя.
Но я не столько пленен лицом, хоть оно и прелестно
10 (Лилии цвет не белей нежной моей госпожи.
Словно Меотии снег с иберийским в ней суриком спорит,
Или же роз лепестки в чистом плывут молоке),
Не волосами ее, что, как принято, вьются вкруг шеи,
И не сверканьем очей, светочем звездным моим,
15 Даже не тем, что у дев сияет сквозь шелк аравийский
(Ведь не влюбился же я так горячо в пустяки!),
Нет, но тем, как она танцует, плененная Вакхом, —
Так Ариадна вела бойкий, ликующий хор, —
Тем, что когда ее плектр эолийский пению вторит,
20 Звонкая лира тогда аганиппейской равна,
Тем, что поспорит легко стихами с древней Коринной,
И далеко превзошла их она в песнях своих.
Уж не чихнул ли тебе при рожденье Амур светлоликий,
Дням твоим первым подав, жизнь моя, добрую весть?
25 Эти подарки с небес ниспослали всевышние боги,
Этих небесных даров, знай, не дала тебе мать.
Нет, не людской нищете породить дарованья такие,
Благам таким не созреть в десятимесячный срок.
Славою римских дев ты единая в мир народилась,
30 Первой Юпитер тебя, римскую деву, возьмет,
Ложе людское делить со мной не вечно ты будешь,
После Елены опять прелесть на землю пришла.
Так удивляться ли мне, что юноши наши пылают?
Было бы Трое славней из-за тебя погибать!
35 Я изумлялся порой, что Европа с Азией биться
К стенам Пергама пришла из-за одной лишь жены,
Ну, а теперь, Менелай и Парис, вы оба премудры:
Ты — что ее отнимал, ты — что ее не давал.
Да, она так хороша, что и сам бы Ахилл согласился
Ради нее умереть, да и Приам воевать.
Если бы кто захотел превзойти живописцев старинных,
Пусть он себе образцом ставит мою госпожу:
Странам ли западным иль восточным ее он покажет, —
Он разожжет и Восход, он разожжет и Закат.
45 В этих пределах бы мне и держаться… Но что, коль другая —
Нет, пусть я лучше умру! — мной овладеет любовь?
Но как быки, что сперва из плуга отчаянно рвутся,
А, покорившись, потом кротко идут под ярмом,
Так и влюбленный: сперва он в оковах неистово бьется,
50 Ну, а потом исполнять все он причуды готов.
Твердо сносил прорицатель Меламп позорные цепи,
Будучи пойман как вор, кравший Ификла коров;
И не корыстью он был покорен, но Перо красотою,
И Амифаона сын скоро взял в жены ее.