Призванье

Лежащая

Свободный полёт над
                равниной –
в беспечность осенней мечты.
Иду в неизвестность гонимый,
сжигая по ходу мосты
суровых, но всё-таки
                связей
под взором предзимних хлопот
из памяти новых сказаний
о первом полёте.
                Пилот
увидел просторы равнины
под облачной белой грядой,
где точками были овины,
стога освещались звездой
Полярного круга с везеньем
пройти по пути в тишине
и видеть звеневшие звенья.
Лежащая память на
                дне
сознанья в осенней тревоге
под синим покровом небес,
невидимой летней дороги,
идущей равниною в
                лес.


Признанье

Мы до Налобихи добрались,
чтоб давний выполнить завет,
в чём убедить мы постарались –
Геннадий Жиров-то – Поэт.
Он наказал нам с Николаем,
просил ещё давным-давно.
Налобиха во всём Алтае,
да, самое красивое село.

На всю округу краше нету
да с речкой быстрой за селом.
Что надо-то ещё Поэту?
Всё остальное на потом.
Вот книгу вы издали, надо
всем жителям села раздать.
Но вышло всё у нас нескладно,
всё ж будем выход мы искать.

Налобиха раскрыла двери –
вошли в библиотеку мы.
Своим глазам мы не поверив.
О! как же мы удивлены,
когда расселись полукругом
пришедшие на встречу здесь.
И зал, наполнившийся гулом,
затих одновременно весь.

Владимир в центре полукруга –
вопросами сплотил его.
Стихи Владимира как вьюга
преобразила всё село;
внимание, аплодисменты,
гостеприимство наконец,
всей встречи тёплые моменты
и уважения венец –

к истории села. Признанье
царило в зале тишины
к Поэзии без увяданья,
с любою глядя стороны,
понятна искренность людская
по слову, сказанному вслух.
Поэзия села святая,
наполненная светлых чувств,

святым усиленных раздольем,
бушуют словно ураган.
Живёт Налобиха привольно,
волнует души всех сельчан.
И полнится стихами чести,
романами о прежних днях.
Налобиха звучит как песня
у Жирова в его стихах.