Обычный процесс

Глава 1

Во всех временах есть свои истории и герои, и те, кто записывает эти истории, чтобы поведать их миру.

Лето было особенное. Случился ураган, который разрушил до основания сторожевую башню замка и повалил водонапорную. Он ломал деревья как спички, и оставил после себя широкую выкошенную территорию, на много километров пути торможения. Одномоментно он явился из ниоткуда и исчез в никуда.   

- Это плохое предзнаменование. Так бывает, когда с небес падает на землю вечная душа - Изгнанник или Избавитель,- судачили старики. - Он появляется в мире людей, чтобы провести их через смутные времена

Конечно, их никто не слушал. Молодым некогда слушать бредни стариков.

***

Накануне Дня Независимости заря родила обычный для обывателей день. Утро началось около двух часов ночи. Ещё не отгорели вечерние краски, еще не наухалась сова в звенящих кедрах, а утренний свет уже растолкал рассвет, где невыспавшиеся птицы уже засвистели свои гимны. И лишь после них запели петухи.
 
***

- Сейчас один укольчик - и всё пойдет как по маслу.

Игла вошла в вену, и горячая целебная смесь вытолкнулась через неё в измучившееся тело. В него влили огонь. Рот раскрылся сам собой, глотая окружающий смрадный воздух, от которого становилось чуточку легче. Он растворялся в крови, смешивался с тяжелыми смесями красных и белых кровяных телец, и каким то волшебным образом заставлял их шевелиться.
 
- Вот и хорошо. Лежите. К вам подойдут, когда придет время.

"Когда придет время, когда придет время...! - стучало в висках. Рот продолжал глотать воздух.
Руки обхватили метал грядушки изголовья кровати и потянули к ней тело, внутренность которого стремилась к изножью. Посередине были пустота и огонь.
"Еще немного, и станет совсем легко". Но внезапная волна невидимой внутренней силы неожиданно собралась, и толкнула изнутри наружу то, что жаждало освобождения. И снова не стало воздуха, и... "главное, слушай всё, что говорит врач, и делай".

Никто ничего не говорил. На соседней панцирной кровати, на обтянутом  клеенкой голом матрасе, на боку, лежала женщина.

- Дыши,- сказала она, когда медсестра ушла. Сказала и отвернулась.

"Дыши".

"Слушай и выполняй все, что говорит врач".

Врача нет. Никого нет рядом. Только женщина, которая такая же как ты. Она говорит тебе - дыши.  Значит надо дышать, и как можно сильнее.
Рот стал заглатывать воздух вокруг - ритмично, громко, почти со свистом. Слава Богу - пламя внутри стало тухнуть и появилась возможность соображать. Что дальше? Ответ прилетел мгновенно в виде сильнейшей тянущей боли внизу живота. Казалось  - что нет ни головы, ни  рук, ни ног - есть только одна утроба - тело,  переполненное внутренним, и это внутреннее неистово лезет наружу, несмотря на препятствия - упорно, методично, последовательно.
Раз, два, три - толчок и прохождение, и расширение, и продвижение внутри.
Раз, два, три - новый глоток воздуха.

 " Все проходят через это. Это обычный процесс. Тысячи, миллионы, миллиарды раз повторённый - отлаженный".
 
" Всё будет хорошо. Уже утро. Снова это пошло - чтоб его! Раз, два, три - глубокий вдох и выдох".

Кто-то зовет. Идти? Как можно так идти - в таком состоянии. "Слушай врача". Слушаю. Иду. Палата. Коридор. Операционная.

- На стол.

"На стол". Хорошо. Так - одну ногу сюда - другую сюда. Уже хорошо. Снова лежу.
"Раз, два, три..." и, собралась, и "помогай мне Бог", и " раз, два, три..."
Окна помещения из темных, светлели, становились темно синими. "Скоро совсем рассветёт. Нормально. Не первая и не последняя. "Слушай и исполняй, что говорит врач".
" Умница". " Умница, - говорит". "Скоро, - говорит". "Раз - два - три, - тужься говорит".
Тужься. - Раз - два- три... иии.
Молодец. "Я  молодец. Уже хорошо. 
Вод мало? Каких вод?  "Плод большой".

- У вас двойня?

- Один.

- Плод большой. Потрудиться надо будет как за двоих.

- Вам лучше знать.

- Промедол, ей. И дышите. Дышите.

"Раз, два, три... - собралась. Раз, два, три - собралась".

Бытие отлетело в небытие на некоторое время.

- Ну что, отдохнули? Пора.

- Тужься, тужься, тужься!  Отдыхаем. Молодец. Раз, два, три.  И еще раз: тужься, тужься... Отдыхаем. Молодец.

- Раскрытие на три пальца.

-Давай - помогай. Дыши. Раз,два, три...

"Не переставай. Задержи дыхание. Не дыши. Замри".

И.. снова: раз, два, три...

" Только слушай врача, только слушай врача. И всё будет хорошо!".
"И - раз-два-три,  - раз-два-три...- это как вальс. Обычный вальс".
"И... упор - сильно тужься. И дыши".
"Раз, два, три - замри".
"Потолок совсем не белый. Какого ляда? Как всё задолбало - раз, два,три. " Слушай доктора, и всё будет хорошо".
"Тужься - дыши, не тужься - не дыши. Живи - умри".

На соседнем столе женщина уже отдыхала. Всё закончилось благополучно. Девчонка родилась. " Еще одна мученица" - сказала тетка. Дура тетка. Женщина родилась! Для жизни, для живых. " Маша. Машка) Маруся. Машенька. Мария".

-Ну-как, женщина - отдохнули? Не спать. После выспитесь. Поработаем. Раз,два, три...

Не стало слышно слов, не стало образов и мыслей. Пропало все. Осталось лишь одно желание - освобождения, исцеления, очищения от всего - хоть бы и крайним путём - за счёт собственной жизни. Страх пропал, а с ним ушла боль и беспокойство. " Что воля - что неволя - всё одно".  И когда врач в очередной раз сказала "тужься" - утробный звук, вместивший в себя силы всех рожениц мира, прошедший сквозь сжатые зубы, вытолкнул, наконец, из чрева того, кто так стремился на этот свет. Того, кто подхватив рычание, продолжил его криком торжества жизни - почти писком - резким и пронзительным.
 
- Что это за медведица у нас рожает?

- Родила уже. Медвежонка.

- Мишаню. Мишку, Михаила

- Михаила? Это значит как Архангела. Такой богатырь!

- Вы как, мамочка? Поздравляем с сыночком. Отдыхайте теперь.

***

Ветер, разрушивший башни, мгновенно стих, как только прокричали первые петухи. Ночь закончилась. Еще каких то полчаса, и начнут просыпаться первые "жаворонки". Горизонт вытолкнул, наконец, арбузное солнце на небо, где оно стремительно стало светлеть до золотых оттенков, и спустя еще несколько минут полыхнуло заревом над проснувшейся страной. День предстоял хороший и теплый. Угомонившийся ветер поднял очнувшихся птиц, и они распалились переливами, не умывшиеся и заспанные, перед ликом ослепительной зари.