Эрос Сергеевич и Муза Танатосовна

Ночной клуб – ночи ночнее.
Внутри людей – дня люднее.
И напитки от пива до бренди.
Роман Сергеевич – сегодня
Пьёт напитки послабее.
Ведь, завтра ему с утра вести экскурсию -
В понедельник!
Поэтому нужно быть бодрее
В музее
Ленина!
По причине того, что в городе Ж,
Где Роман Сергеевич
Живёт с рождения
Нет других музеев же,
Потому что, наверное,
Везде есть Ленин.
Ну, а кто виноват,
В самом деле,
Что здесь даже Пушкин не был,
Поэтому и нет его музея.
Просто у Романа Сергеевича
Так себе настроение
И хочется выпить
Чего-то покрепче.
Чтобы дышать завтра
На школьников безразличных
К музеям Ленина,
Которые в телефоны вылупят зенки,
Как зомби на потенциально съедобного человека.
И чихать им на Ленина!
А у Романа Сергеевича,
Может быть, личная трагедия.
А им наплевать на Романа Сергеевича
Вместе с Лениным!
Чтобы снять напряжение
Роман Петрович взял коньяк трехлетний,
Чтобы не вспоминать хотя бы сегодня Ленина.
А ведь так же как сейчас,
Только пять лет назад,
В похожем заведении
Роман Сергеевич встретил ту!
Из-за которой здесь грустит
В столь поздний час – свою мечту!
Ища для ума вдохновения.
А в тот день тоже было
На душе как то муторно.
Звучала музыка группы немецкой
«Rammstein» -
Песня «Mutter».
Вдруг тогда перед Романом Сергеевичем
Возник силуэт женский под утро
И сказал голосом низким
Не по-детски серьёзным и хмурым:
Можно вас,
Пригласить на белый танец?
И так чихнула при этом
Торжественно и оглушающе,
Что Роман Сергеевич
Сразу понял,  что это судьба!
Знака свыше – подтверждение
Его заветных  желаний!

Вот как Роман Сергеевич
познакомился
С Марией Викентьевной
Под жёсткий медляк
Тоже в воскресенье.
Разве я вам ещё не сказал,
Что Роман Сергеевич
Был искусствовед
По образованию?
Поэтому имел
Внутри сложную
Душевную организацию
И хрупкую местами,
Которую не каждый может понять,
Не выпив коньяк
Специально.
Но Мария Викентьевна
Нашла к Роману Сергеевичу
Ключ разводной к душе его нежной
И трепетной,
Как «Ласкового мая» песни,
До сих пор незабвенны
Среди старых пионеров и молодых пенсионеров,
Заставляют души их детские трепетать
При первых знакомых куплетах.

Нужно оказывается,
Было просто замок сломать
Мужского сердца
Женским терпением,
Который заржавел уже
От  бытия нашего бренного,
безжалостно всегда которое
К лентяям и гениям.
Так от страсти снесло
У Романа Сергеевича
Чердачное помещение,
В смысле пространство внутри черепа,
Что от любви Роман Сергеевич
Вовсе обмяк
И потерял критическое мышление -
Необходимое для искусствоведа.
Потому что Мария Викентьевна
Была девушка хозяйственная
И ответственная.
А к вопросам искусства
Для опытных искусствоведов
Относилась - никак!
Ваще фиолетово и параллельно!
Но и в этом были плюсы,
По крайней мере,
Она не устраивала
По мелочи истерик,
А просто молча, не моргая, смотрела
Так испепеляюще-проникновенно,
Что в душе играла сразу помпезно
Мелодия немецкая
Группы «Rammstein» -
«Du hast»
К тому же нужно признать,
Что Роман Сергеевич
Был не очень приспособлен
К быту, который
Наполняет нас заботами
Ежедневными.
Рутина – враг любого искусствоведа.
Особенно много
Ее в музее Ленина
И у школьников-зомби
В глазах пустых,
Как кошелёк священника в СССР,
Во время, когда Ленин
Ещё не был музеем.

Разве я вам ещё не сказал,
Что Мария Викентьевна
Была бухгалтер
Ответственный!
Поэтому так четко
Сводила дебет и кредит,
Что Роман Сергеевич,
Прежде находясь в долгах,
Как Россия при правлении Ельцина,
Встал с колен уверенно
И был уже морально
Готов к ипотеке семейной.
Ведь, это
Мария Викентьевна
Устроила его в музей Ленина,
Где она была, кстати,
Главным бухгалтером,
Потому что другого
Бухгалтера там не было.
А финансовое благополучие -
Очень много значит для любого
Искусствоведа.
Признаемся честно.
Но Роману Сергеевичу
Много и пришлось испытать
Трудностей и лишения:
Вот Дача например летом.
Ну, это же какое-то
Персонажей Босха скопление!
Твари мелкие,
Словно с картины евоной сошедшие:
 осы, муравьи, пчелы, шершни!
Комары, пауки, мухи, слепни!
А ещё сосед, который слева,
Так от выходных бывает радикально посинеет,
Что станет неотличим
Цветом с лазурным небом!
Сливается с природой,
Как с коммунизмом Ленин!
И часто в недоумении
Встанет у забора,
Уставится на Романа Сергеевича
И молчит при этом.
Ну прямо, как зомби-школьники
В музее Ленина.
Или мимо проносится
Тревожно и преднамеренно
Мария Сергеевна
С криками: мышь!
А ведь надо ещё траву
На участке скосить.
А уж слово – косить,
Как никому лучше известно
Роману Сергеевичу.
Ведь, у истинных искусствоведов
Такое хрупкое
Души строение
Что можно их бытом -
Убить!
Если с дивана
Их внезапно скинуть
И окунуть с головой в дело!
А для чего создан мир?
Разве не для красоты
И наслаждения?
Зачем же траву косить?
Ведь она лезет всё время,
Как меньшевики,
Покушаясь на Ленина!
Зато Мария Викентьевна
Под музыку немецкую
Может зараз
Весь участок сразу скосить!
Нет, есть конечно
В этом что-то зловещее!
Словно Мария Викентьевна,
как Танатос – бог древнегреческий,
Обладает какой-то разрушающей энергией!
Такой, что её даже боялись
Осы, слепни и шершни
И прочая насекомая нечисть.
Даже сам иногда Роман Сергеевич!
Который в противоположность этому
Олицетворял скорее всего
Древнегреческого Эроса -
Бога любви и доброты!
Поэтому творческий хаос был
Для Романа Сергеевича – тождественен.
Но только не для
Марии Викентьевны,
Которая часто критиковала
Его за это:
Мол, какой же ты уже меня
Растяпа и пентюх!
И руки у тебя растут из одного места!
Не из плеч, конечно!
Вон даже у соседа,
Который периодически синеет
И молчит зачем-то.
И то забор не падает у него,
Потому что он его чинит
Своевременно!
А у тебя только
Одно  стоит -
Трудоспособность и низкая ответственность!
Короче, накопилось
Это недопонимание
Бытовое! Несвойственное даже для Ленина!
А ведь, Мария Викентьевна,
Заметим между делом,
Не может отличить
Босха от Брейгеля!
Представляете?
С ума сойти!
Это работая то главным бухгалтером
В музее Ленина!
Короче,
Взаимопонимания -
Ниже плинтуса падение!
Которое без бутылки
Не разрешить
Даже искусствоведу,
Преданному поклоннику
Бога Эроса.
Ведь, против Танатоса
Противопоставить ему нечего
Кроме любви!
От отчаяния
Заплакал вдруг
Роман Сергеевич
Вспомнив всю глубину
Соседского посинения,
До которой нужно еще дойти!
Чтобы стоять молча
И смотреть долго
На Романа Сергеевича
Потому что никто не знает!
А что у него внутри?
Душа то живая,
Даже если мёртвое тело,
Как это объяснить?
С помощью дебета и кредита!
То то и оно!
Разве не для этого
Нужны искусствоведы,
Чтобы нам оставить надежду
Что не бессмысленен наш мир?
А мы не зомби, а человеки,
Которые хочут любви!

 Вдруг голос раздался,
Как будто вблизи,
Знакомый и не детский,
Но обнадеживающий,
Как для коммунистов – в шалаше Ленин!
Можно вас на белый танец пригласить?
И опять заиграл
Знакомый немецкий мотив!
То есть Марии Викентьевне
Всё же настолько
Не безразличен Роман Сергеевич,
Что она лично!
Сошла в этот ад кромешный
Эмоционального падения,
Чтобы душу его искусствоведческую!
Найти и спасти!
И чувства воскресить!
И рефреном вечным
Зазвучал немецкий язык:
Du, du hast, du hast mich
Du, du hast, du hast mich
И под эту песню
Прижались в танце
Друг к другу нежно
Роман Сергеевич и Мария Викентьевна!
И никакая сила на свете прежде
Не могла их уже разлучить.
В мире где правят законы Зевса,
А Эрос и Танатос
Учатся находить общий язык,
Ах, если бы ещё школьники -
Зомби бессердечные
Так полюбили бы экскурсии в музее Ленина,
Как Роман Сергеевич -
Марию Викентьевну
То мир бы стал бы точно добрее
И совсем другим!
Вот какая история
Случилась в городе Ж
С Романом Сергеевичем,
А я лишь облек её же
В форму искусствоведческую,
Под немецкий лирический мотив.