Если кратко 100

                Хочу на ручки и шоколадку,
                Надоело мне быть сильной,
                И жить по полному достатку,
                Счастливой и стабильной.

                Марина Бриз


    100:  ЕСЛИ  КРАТКО


-Ларина, не отвлекайся! -
Вдруг голос тренерши раздался:
-Давай, в команду возвращайся,
-Тут весь народ тебя заждался…

Глас её как приказ звучал:
-Тебя никто не отпускал,
-Уж на носу соревнования.
-Пора бы проявлять сознание,
-И отдаваться тренировке
-Со всем усердием, сноровкой;

-Один лишь танец станцевала,
-И будто бы всерьёз устала?
-Всё ж это очень-очень мало
-Для примы, капитана сборной;
-Будь креативной и упорной,
-Веди команду за собой -
-А ты лишь подрываешь строй.

Тут Ольгу словно подорвало,
Она на женщину кричала:
«Мне надоел диктат такой!
Сейчас же ухожу домой,
Терпеть не стану я террор;

Зачем мне слушать всякий вздор,
И находиться в напряжении,
Испытывать унижения,
Давление на личность и свободу.

И нет уже от вас проходу -
Она на тренера взглянула,
Как кровожадная акула -
Всё! К чёрту! - я бросаю спорт!
Уж завтра ждёт аэропорт,
И я чрез три часа в Париже,
А там и Ницца будет ближе».

Подруги рядышком стояли,
Всё слышали, и молчали.

Но тренерша не смолчала,
И Ольге прямо так сказала:
-Катись ты, барби, вон из зала,
-Чтоб я тебя тут не видала!
(Она была весьма простецкой,
Такою, женщиной советской).

Ей Ольга не ответила ни слова.
К подругам повернулась снова,
И чуть не весело сказала:
«Сегодня очень я устала…
Девчонки, вы меня простите,
Минут пятнадцать подождите
На улице, я всё вам расскажу -
Не удивляйтесь. Я прошу».

И Ольга зашагала в раздевалку,
Не шатко, говорят, не валко,
Но грациозно и красиво,
Балетным шагом, горделиво,
Всем демонстрируя надменность,
И полную суверенность.      

А тренер голосила ей вдогонку:
-Ты больше не чемпионка,
-А тёлка с длинными ногами,
-И завитыми волосами -
-Неблагодарная блудница…
-Ты можешь скоро убедиться,
-Что твоя дурь к тебе вернётся,
-И злою болью отзовётся.
-Но ты всё сделала сама!
-Закономерно…и весьма.

Тут было ясно, нет сомнения, 
Что Ольга всё задумала давно:
Решила показать кино,
Устроила представление…

Зачем? – Чтоб эту жизнь разбить,
И двери в прошлое закрыть.
Начать другую жизнь, иную,
Как ей казалось, золотую -
Древнейшую, как говорят в народе
(Престижно это даже, вроде).

Всё ж интересно, право слово,
Что Ольга думала такого
Про свою ревностную месть? 
Про свою жизнь, какая есть,
Которая уже сложилась -   
Что, в принципе, изменилось?

Как автор знаю я ответ,
Но хочется ответить – Нет,
Она не ведала, что творила,
Лишь женскою вендеттой жила,
И будучи самовлюблённой,
Расплату ощущала отдалённо…

Случилось вот что, если кратко,
Возникла новая раскладка:   
Огнёв Евгений гнил на зоне,
А Ольгой правил вор в законе,
Он тешил так своё влечение,
И ей платил за наслаждения.

Сегодня так вполне возможно
(Вот в СССРе было б сложно),

Сейчас же выглядит невинно:
Искариотовы глубины…
Давно такое повелось,
И очень даже прижилось,
Не только в жизни человека,
Но и в политике от века,
В любви, конечно же, в натуре,
В так называемой культуре -
Здесь как падение на дно,
Всё наверху предрешено.

Хотела Ольга всё забыть,
По-модерновому зажить:
Подружек вовсе отлучить,
Огнёва вычеркнуть из жизни,
Чтоб оставаться в реализме,
Сухом продуманном расчёте,
И как русалка на болоте.


             Москва

         2016      2021