Сказка, в которую нельзя верить

В маленькой немецкой деревушке, стоящей на опушке леса, жила девочка по имени Эльза.

Она всегда старалась быть послушной, но, как и большинство детей, любила бегать, смеяться и играть в прятки.

Однако с каждым годом игрового пространства становилось всё меньше — лес подступал к домам сплошной стеной.

Многие жители деревни Lindenau предпочитали обходить его окольными тропами — вдоль болот, веря, что в глубине чащи таится нечто ужасное.

Люди поговаривали, мол, стоит простому смертному войти туда, как нечистая сила накинется на него, вцепится в горло и будет душить до последнего вздоха.

И это были не пустые слова — древние легенды гласили о призраках, блуждающих по этим землям, и о проклятиях, нависших над ними.

Но любопытство не давало Эльзе покоя. Всякий раз, проходя мимо опушки, она останавливалась и, затаив дыхание, вглядывалась в чащу.

Вот и сегодня она присела на корточки у поляны, усыпанной белыми первоцветами, не отрывая глаз от леса.

Эльза не могла понять, какая таинственная сила манит её сюда, но одно было ясно — ночами кошмары всё чаще приходили к ней, и в этих кошмарах из гущи диких зарослей доносился шёпот с её именем.

Над горизонтом сгустились чёрные грозовые тучи, и ветер, вихрем кружа в воздухе, предвещал бурю.

Внезапно в чаще мелькнул силуэт: скользкий, зыбкий, почти неуловимый — слишком маленький для взрослого и слишком ловкий для зверя.

— Эй! — сорвалось с её губ, прежде, чем она успела себя остановить.

Ответа не последовало — лишь лёгкий хруст, будто кто-то наступил на сухую ветку.

Эльза застыла.

Её глаза широко раскрылись от удивления, а сердце застучало так быстро, что казалось, ещё миг — и оно пронзит грудь изнутри.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь унять волнение, но тревога не отпускала.

«Кто это мог быть?.. Ребёнок?.. Почему он один?.. И почему здесь, в глухой чаще?..»

Она пригляделась ещё раз — однако никого не увидела. 

Кроны лесных деревьев, резво покачивались под одинокими порывами ветра, и вокруг всё казалось удивительно привычным.

— А может, мне это только почудилось? — пронеслось у неё в голове.

Но внутри что-то ныло — тревожное и упрямое: нет, не почудилось.

Она точно заметила силуэт и крошечное алое пятнышко, вынырнувшее из зелени и тут же растаявшее.

«И всё же звери не носят красных шапочек!»

Мысли метались, как птицы, запутавшиеся в ветвях.

«А если это был гном…?»

Так, стоп… а что она вообще знала о гномах?

Эльза на мгновение задумалась: маленькие, проворные создания, о которых она когда-то читала в детских книгах, вдруг обрели черты реальности.

У мальчиков-гномов — аккуратные седые бородки и яркие красные колпачки.

У девочек — скромные платочки, подчеркивающие их нежность.

Порой гномы помогают людям, порой подшучивают над ними. Они обожают порядок и тщательно обращаются с любыми находками, будь то ягоды или драгоценности.

Внезапно в её памяти ожил стих:

Уважаемые дети, знайте:
Истина в одном!
Кто бы что вам ни ответил,
Мёртвый гном — хороший гном.

«Но правда ли гномы настолько плохие?».

Может, за яркими колпачками действительно скрываются проказники, способные причинить неприятности людям? И всё же хотелось верить, что увиденный ею силуэт не принесёт настоящей беды.

Эльза вновь прислушалась: ветер завывал среди деревьев, как голодный волк, листья шуршали, и ей чудилось, что кто-то наблюдает за ней из глубины зарослей — маленький, скрытный, осторожный… совсем как в книжке.

От этого ей стало не по себе. По спине поползли колючие мурашки.

Она медленно приподнялась с корточек и прикусив нижнюю губу, молча побрела домой.

С той минуты лес перестал быть обычным лесом.

Он стал тайной.

А тайны не отпускают просто так…

...


В тот знойный апрельский вечер разразилась страшная гроза.

Почерневшее небо рассекали яркие вспышки молний, и каждый гул грома заставлял Эльзу невольно вздрагивать.

Когда она была ещё совсем крохой, сильная гроза почти всегда пугала её до слёз.

Тогда она мчалась в свою детскую комнату, ныряла под шерстяное одеяло и прижимала к груди любимую тряпичную куклу.

— Не бойся, милая, — ласково шептала она кукле, — скоро всё закончится.

С тех пор прошло немного времени, и она подросла, но детский страх, казалось, никуда не ушёл — он просто затаился глубоко внутри.

Эльза расстелила небольшой мягкий коврик и устроилась на полу у печи.

Пламя потрескивало, играя на её лице золотистыми бликами, а капли дождя громко барабанили по стеклу, словно кто-то снаружи настойчиво просился в дом.

Рядом с ней, слегка покачиваясь в плетёном кресле-качалке, сидела бабушка Герлинда. Медленно перебирая спицами, она вязала свитер для внучки.

Эльза наблюдала, как из клубка мягкой пряжи рождалась вещь, в которой уже чувствовалось что-то волшебное.

Но вдруг бабушка остановилась, убрала спицы в сторону и, чуть наклонившись вперёд, положила ладонь на её руку.

— Я вплетаю в каждую петлю тепло и заботу, милая, чтобы ты всегда чувствовала рядом мою любовь — даже в самые холодные дни, — сказала она.

— Хочешь, я поведаю тебе одну старую, почти забытую историю?

Эльза кивнула.

В тот же миг молния осветила комнату — и спустя несколько секунд грянул гром.

Пламя в печи дрогнуло, будто в ожидании слов.

— Давным-давно из нашей деревни пропали двое стариков, — начала рассказ бабушка. — Ушли они в лес хворост на зиму заготовить — и как в землю канули... Ни крика, ни следа, ни косточки... Искали тогда их всем селом — да так никого и не нашли.

Ходили слухи, что леший погубил их. А может, и не леший вовсе… Может, что-то пострашнее…

С тех пор — в лес ни ногой!

Эльза прижала плед крепче к себе. От страха у неё задрожали коленки.

— А ты их знала? — шёпотом спросила она.

— Знала, — протяжно ответила бабушка. — Старик Вилли и его брат Фридрих. Хорошие были люди.

Только вот в тот день что-то было не так. С самого утра по всей деревне выли собаки — протяжно, жалобно, предчувствуя беду.

Этот лес не просто тёмный, Эльза — он будто мёртвый. Ни одна птица не вьёт гнёзда на его деревьях. Даже вороны — и те облетают чащу стороной.

В нём нет ни щебета, ни шелеста крыльев. Только тишина — холодная и тоскливая, как если бы сама смерть обосновалась среди деревьев.

Бабушка говорила почти одними губами, а за окном вновь сверкнула молния — на этот раз сильнее прежнего.

Тень от высокого шкафа дёрнулась по стене, словно зашевелилась.

Эльза чувствовала, как откуда-то из глубины живота поднимается холодок, пробирая до самых кончиков пальцев.

— Но почему он мёртвый? — спросила она дрожащим от страха голосом. — Кто сделал его таким?

Герлинда слегка склонила голову, раздумывая, с чего бы начать, и только затем ответила.

— Потому как корни деревьев в этом лесу проросли сквозь кости мертвецов.

Когда-то давно на его месте стояло кладбище.

До сих пор души усопших не находят покоя... Многие из них всё ещё блуждают меж стволов… и не знают, что умерли.

Говорят, по ночам их призраки выходят на тропы — полупрозрачные, тихие, без лиц. Шарят руками в воздухе, будто что-то ищут.

Иногда заглядывают в окна домов на окраине… проверяют, не занял ли кто их старое место.

— бабушка тяжело вздохнула.

— На том кладбище были похоронены злые люди, Эльза. В сгнивших гробах лежат разбойники, колдуны и повешенники — те, кто покончил с собой.

Всё это козни дьявола, моя девочка.

А ещё поговаривают, что в чаще прячется монстр. Никто его не видел, но многие слышали, как по ночам он щёлкает зубами в гуще леса.

Шепчут, будто он чует страх… и тёплый запах крови.

Так что, милая, — бабушка вернулась к вязанию, словно и не говорила ничего ужасного, — в наш лес не ходи.

Эльза судорожно сглотнула комок страха, сжав плед так крепко, что побелели костяшки пальцев. Глаза её, наполнившись тревогой и растерянностью, смотрели в пустоту.

— Но разве не пришло время узнать правду? — тихо спросила она.

— Многие пытались узнать, дитя: ходили в лес искать ответы, но всё без толку.

Бабушка отложила вязание в сторону и потянулась к резной шкатулке на комоде.

Открыв крышку, она достала небольшой круглый амулет, отполированный временем, и вложила его в ладонь Эльзы.

 — Это тебе, моя девочка, — сказала она, голос её дрожал. — Пусть он уберегает тебя от порчи и злых духов. Такие вещи лучше держать поближе к сердцу.

Эльза бережно взяла амулет. Камень едва уловимо светился в полумраке комнаты, словно отвечая на её прикосновение.

Холодный металл приятно резал кожу, напоминая о своей древней силе — силе, скрытой в глубинах таинственного артефакта.

На миг Эльза задумалась, потом аккуратно завернула его в уголок своего платка и положила во внутренний карман платья.

— Спасибо, бабушка… — прошептала она.

— Помни, — ещё раз тихо сказала Герлинда, закрывая шкатулку. — Лес любит тишину и уважение.

...

Но верили слухам не все.

Мама Эльзы, Ингрид, считала их выдумкой и, несмотря на страхи деревенских, часто ходила в запретный лес за ягодами и грибами.

— Всё это чушь, — как-то сказала она, готовя завтрак на кухне. — Иногда лес пугает нас своим могуществом, но на самом деле он не так опасен, как порой кажется. Если идти в лес днём и не шуметь — никто не тронет.

— Да не может быть! — с удивлением подумала Эльза. — В лесу ведь обычно водятся дикие звери: медведи, кабаны, волки... Все они на вид грозные, с длинными острыми клыками и хищным взглядом.

Она хорошо помнила это по цветным картинкам в своих детских книжках. Но с мамой спорить не стала.

Увидев недоверчивый взгляд дочери, Ингрид добавила:

— Посмотри на меня, девочка. Я много раз ходила в наш лес — и, как видишь, — цела и невредима!

— Мам, а что… что такое злой дух? — спросила Эльза дрожащим от страха голосом. — Правда ли, что он вцепляется в горло и не отпускает?

— Не выдумывай, — отмахнулась Ингрид. — Всё это сказки! Тебе уже девять лет, а ведёшь себя, как малышка. У меня сейчас куча дел — не до твоих страхов.   

Эльза молча кивнула, но в душе всё равно остался лёгкий холодок сомнений.

На кухне повис густой серый пар, наполняя воздух запахом жареного лука и мяса. Мама, склонившись над плитой, медленно помешивала капустный суп в кастрюле.

Эльза обожала этот суп. В холодные дни он казался особенно вкусным. У неё предательски потекли слюнки, и вся тревога — словно по команде, рассеялась.

И всё же её одолевали мысли о нечести. Но стоило вспомнить слова матери — и страх отступал, сменяясь тихой уверенностью: «Если идти в лес днём и не шуметь — никто не тронет».

Однако её спокойствие длилось недолго: всего через несколько дней она встретила мальчика по имени Эрих.

Этот сорванец частенько носился по улице с палкой в руках и так дразнил соседских собак, что те, бедные, едва не захлёбывались лаем.

Она осторожно подошла к нему и тихо спросила:

— Эрих, а ты знаешь, что такое злой дух?

Тот резко отбросил палку, обеими руками сжал шею и прохрипел:

— Вот так он душит! Вот так! — и задергался, будто задыхаясь.

Эльза с испугом отпрянула, а Эрих расхохотался до слёз. Но ей было не до смеха — с того дня она старалась держаться от него подальше.

...

Однажды вечером, когда солнце уже клонилось к закату, Ингрид попросила дочку сходить в лес за земляникой для варенья. А кто из детей откажется от земляничного варенья?

Преодолев страх, Эльза согласилась. Она взяла маленькую плетёную корзинку и осторожно вошла в лес, окутанный седым туманом.

Чем глубже она заходила в чащу, тем холоднее становился воздух. Ветви деревьев хлестали её по лицу, оставляя жгучие царапины. Колючие кустарники цеплялись за подол платья — рвали ткань, словно живые ловушки.

«И зачем только я согласилась?.. — с горечью подумала Эльза. — Почему не послушалась бабушку?.. Бабушка ведь всегда говорила: не ходи в лес одна, особенно на закате…»

Набрав немного земляники в корзину, она уже хотела идти домой, как вдруг у подножия старого дуба заметила одинокую хижину. Деревянная дверь была приоткрыта, и изнутри лился тусклый, мерцающий свет.

Любопытство взяло верх над страхом. Эльза, затаив дыхание, медленно подкралась к двери.

В тот же миг она распахнулась — с резким скрипом и ледяным порывом воздуха. На пороге стояла ведьма — седая, лохматая, с глазами, пылающими кроваво-красным огнём.

— Я знала, что ты придёшь, Эльза, — зашипела она голосом, похожим на шорох сухих листьев. — Маленькая… глупенькая… сладкая…

Её рука, скрюченная, как выжженная ветка, медленно потянулась к горлу очередной жертвы.

«Нет!» — хотела закричать Эльза в ужасе, но крик застрял где-то внутри. Она бросилась бежать, но лес ожил: ветви сомкнулись, преграждая путь, а земля под ногами стала вязкой — будто сама тянула вниз.

Ведьма метнулась вперёд и одним прыжком настигла девочку. Её тонкие пальцы, словно когти хищника, вцепились в волосы.

— Вот и попалась! — завопила она.

Голос её эхом разнёсся сквозь деревья, затихая меж стволами и сливаясь в единый хор — будто тысячи незримых губ шептали: — Попалась… попалась… попалась…

Эльза вскрикнула от боли, но не сдалась. Собрав все силы воедино, она дёрнулась вперёд, пытаясь освободиться. Однако старуха и не думала отпускать.

Тогда она вывернулась через плечо и вцепилась зубами в её запястье — с надеждой, что та ослабит хватку. Но и это не помогло!

— Ах ты, маленькая гадина! — зашипела ведьма. Её кроваво-красные глаза вспыхнули яростью. — За это ты у меня ответишь!

Она резко развернула Эльзу к себе и с такой силой влепила пощёчину, что корзинка вылетела из её рук, а алые ягоды рассыпались по земле.

Продолжение следует...