Сказка, в которую нельзя верить

В маленькой немецкой деревушке, стоящей у кромки леса, жила-была девочка по имени Эльза.

Она всегда старалась быть послушной, но, как и большинство детей её возраста — а ей вот только-только исполнилось девять, — любила бегать, смеяться и играть в прятки.

И всё же имелась одна проблема — для игр почти не оставалось места: лес подступал к домам сплошной стеной.

Он был зловещим и мрачным.

Деревенские жители по возможности обходили его стороной — многие верили, что в глубине чащи таится нечто ужасное.

Однако девочка сгорала от любопытства. Всякий раз, проходя мимо опушки, она замирала и вглядывалась в густую тень леса — словно тот хранил в себе тайну, которую лишь ей суждено было разгадать.

В один из пасмурных весенних дней, когда небо укрылось свинцовой вуалью облаков, а деревня впитывала сырость и дым от печных труб, Эльза вновь стояла на его окраине.

И вдруг между деревьями мелькнул силуэт — скользкий, зыбкий, почти неуловимый.

Слишком маленький для взрослого, слишком ловкий для зверя.

И всё же звери не носят красных шапочек, а она увидела крошечное алое пятнышко, вынырнувшее из зелени — и тут же растаявшее.

— Эй! — вырвалось у неё, прежде чем она успела себя остановить.

Ответа не последовало. Лишь лёгкий хруст — будто кто-то наступил на сухую ветку.

Эльза застыла. Её сердце забилось с невероятной скоростью.

«Кто это был?.. Ребёнок?.. Но почему он один?.. И почему — здесь, в тёмной чаще?..»

Мысли метались, как птицы, запутавшиеся в ветвях.

«Показалось», — вдруг пронеслось у неё в голове.

Однако внутри что-то ныло — тревожное и упрямое: нет, не показалось.

Прикусив губу, она сжала кулачки и молча побрела домой.

С той минуты лес перестал быть обычным лесом. Он стал тайной. А тайны не отпускают просто так…

...

В один пасмурный, тоскливый вечер, когда за окном разразилась гроза и небо рассекали яростные вспышки молний, Эльза устроилась на полу у печи, закутавшись в мягкий плед.

Пламя потрескивало, играя на её лице золотистыми бликами, а капли дождя громко стучали по стеклу, словно кто-то снаружи настойчиво просился в дом.

Рядом с ней, в кресле-качалке, сидела бабушка Герлинда. Она, медленно перебирая спицами, вязала свитер для внучки.

Эльза наблюдала за движениями её пальцев — за тем, как из клубка мягкой пряжи рождалась вещь, в которой уже чувствовалось что-то волшебное.

Но вдруг бабушка остановилась, убрала спицы в сторону и, чуть наклонившись вперёд, положила ладонь на её руку.

— Я вплетаю в каждую петлю тепло и заботу, милая, чтобы ты всегда чувствовала рядом мою любовь — даже в самые холодные дни, — сказала она.

— Хочешь, я поведаю тебе одну старую, почти забытую историю?

Эльза кивнула. В тот же миг молния осветила комнату — и спустя несколько секунд грянул гром. Пламя в печи дрогнуло, будто в ожидании слов.

— Давным-давно из нашей деревни пропали двое стариков, — начала рассказ бабушка. — Ушли они в лес хворост на зиму заготовить — и как в землю канули... Ни крика, ни следа, ни косточки...

Искали тогда их всем селом — да так никого и не нашли. Ходили слухи, что леший погубил их. А может, и не леший вовсе… Может, что-то пострашнее… С тех пор — в лес ни ногой.

Эльза прижала плед крепче к себе. От страха у неё задрожали коленки.

— А ты их знала? — шёпотом спросила она.

— Знала, —  ответила бабушка. — Старик Вилли и его брат Фридрих. Хорошие были люди. Только вот в тот день что-то было не так. С самого утра по всей деревне выли собаки — протяжно, жалобно, предчувствуя беду.

Этот лес не просто тёмный — он будто мёртвый. Ни одна птица не вьёт гнёзда на его деревьях. Даже вороны — и те облетают чащу стороной. В нём нет ни щебета, ни шелеста крыльев. Только тишина — холодная и тоскливая, как если бы сама смерть обосновалась среди деревьев.

Ходят слухи: если человек заблудится в этом лесу или, упаси Бог, заночует в нём, — злой дух набросится на него, вцепится в горло и будет душить до последнего вздоха.

Бабушка говорила почти одними губами, а за окном вновь сверкнула молния — на этот раз сильнее прежнего. Тень от высокого шкафа дёрнулась по стене, словно зашевелилась.

Эльза чувствовала, как откуда-то из глубины живота поднимается холодок, пробирая до самых кончиков пальцев.

— Но почему он мёртвый? — спросила она дрожащим от страха голосом. — Кто сделал его таким?

Герлинда слегка склонила голову, раздумывая, с чего бы начать, и только затем ответила.

— Потому как корни деревьев в этом лесу проросли сквозь кости мертвецов. Когда-то давно на его месте стояло кладбище. До сих пор души усопших не находят покоя... Они всё ещё блуждают меж стволов… и не знают, что умерли.

Говорят, по ночам они выходят на тропы — полупрозрачные, тихие, без лиц. Шарят руками в воздухе, будто что-то ищут. Иногда заглядывают в окна домов на окраине… проверяют, не занял ли кто их старое место.

Бабушка вздохнула — тяжело, протяжно.

— На том кладбище были похоронены злые люди. В сгнивших гробах лежат разбойники, колдуны и повешенники — те, кто покончил с собой.

Всё это козни дьявола. А ещё поговаривают, что в чаще прячется монстр — огромный, как старая мельница. Никто его не видел, но многие слышали, как по ночам он щёлкает зубами в гуще леса. Шепчут, будто он чует страх… и тёплый запах крови.

Так что, милая, — бабушка вернулась к вязанию, словно и не говорила ничего ужасного, — в наш лес не ходи.

Эльза судорожно сглотнула комок страха, сжав плед так крепко, что побелели костяшки пальцев. Глаза её, наполнившись тревогой и растерянностью, смотрели в пустоту.

— Но разве не пришло время узнать правду? — тихо спросила она.

— Многие пытались узнать, дитя: ходили в лес искать ответы, но лишь немногие возвращались. А те, кто вернулись… они уже никогда не были прежними. В их глазах навсегда застыл ужас — холодный и немой, как вечная тьма.

Бабушка потянулась к резной шкатулке, что стояла рядом на комоде. Открыв крышку, она достала небольшой круглый амулет, отполированный временем, и вложила его в ладонь внучки.

 — Это тебе, моя девочка, — сказала она, голос её дрожал. — Пусть он уберегает тебя от сглаза, злых духов и порчи. Такие вещи лучше держать поближе к сердцу.

Эльза бережно взяла амулет. Камень едва уловимо светился в полумраке комнаты, словно отвечая на её прикосновение. Холодный металл приятно резал кожу, напоминая о своей древней силе — силе, скрытой в глубинах таинственного артефакта.

На миг она задумалась, потом аккуратно завернула его в уголок своего платка и положила во внутренний карман платья.

— Спасибо, бабушка… — с благодарностью прошептала Эльза, крепко сжав амулет в ладони.

— Помни, — ещё раз тихо сказала Герлинда, закрывая шкатулку. — Лес любит тишину и уважение. Он щедр на свои тайны, но жесток к тем, кто приходит с легкомыслием.

...

Но верили слухам не все. Мама Эльзы, Ингрид, считала их выдумкой и, несмотря на страхи деревенских, часто ходила в запретный лес за ягодами и грибами.

— Всё это чушь, — как-то сказала она, готовя завтрак на кухне. — Иногда лес пугает нас своим могуществом, но на самом деле он не так опасен, как порой кажется. Если идти в лес днём и не шуметь — никто не тронет.

— Да не может быть! — с удивлением подумала Эльза. — В лесу ведь обычно водятся дикие звери: медведи, кабаны, волки... Все они на вид грозные, с длинными острыми клыками и хищным взглядом.

Она хорошо помнила это по цветным картинкам в своих детских книжках. Но с мамой спорить не стала.

Увидев недоверчивый взгляд дочери, Ингрид добавила:

— Посмотри на меня, девочка. Я много раз ходила в наш лес — и, как видишь, — цела и невредима!

— Мам, а что… что такое злой дух? — спросила Эльза дрожащим от страха голосом. — Правда ли, что он вцепляется в горло и не отпускает?

— Не выдумывай, — отмахнулась Ингрид. — Всё это сказки! Тебе уже девять лет, а ведёшь себя, как малышка. У меня сейчас куча дел — не до твоих страхов.   

Эльза молча кивнула, но в душе всё равно остался лёгкий холодок сомнений.

На кухне повис густой серый пар, наполняя воздух запахом жареного лука и мяса. Мама, склонившись над плитой, медленно помешивала капустный суп в кастрюле.

Эльза обожала этот суп. В холодные дни он казался особенно вкусным. У неё предательски потекли слюнки, и вся тревога — словно по команде, рассеялась.

И всё же её одолевали мысли о нечести. Но стоило вспомнить слова матери — и страх отступал, сменяясь тихой уверенностью: «Если идти в лес днём и не шуметь — никто не тронет».

Однако её спокойствие длилось недолго: всего через несколько дней она встретила мальчика по имени Эрих.

Этот сорванец частенько носился по улице с палкой в руках и так дразнил соседских собак, что те, бедные, едва не захлёбывались лаем.

Она осторожно подошла к нему и тихо спросила:

— Эрих, а ты знаешь, что такое злой дух?

Тот резко отбросил палку, обеими руками сжал шею и прохрипел:

— Вот так он душит! Вот так! — и задергался, будто задыхаясь.

Эльза с испугом отпрянула, а Эрих расхохотался до слёз. Но ей было не до смеха — с того дня она старалась держаться от него подальше.

...

Однажды вечером, когда солнце уже клонилось к закату, Ингрид попросила дочку сходить в лес за земляникой для варенья. А кто из детей откажется от земляничного варенья?

Преодолев страх, Эльза согласилась. Она взяла маленькую плетёную корзинку и осторожно вошла в лес, окутанный седым туманом.

Чем глубже она заходила в чащу, тем холоднее становился воздух. Ветви деревьев хлестали её по лицу, оставляя жгучие царапины. Колючие кустарники цеплялись за подол платья — рвали ткань, словно живые ловушки.

«И зачем только я согласилась?.. — с горечью подумала Эльза. — Почему не послушалась бабушку?.. Бабушка ведь всегда говорила: не ходи в лес одна, особенно на закате…»

Набрав немного земляники в корзину, она уже хотела идти домой, как вдруг у подножия старого дуба заметила одинокую хижину. Деревянная дверь была приоткрыта, и изнутри лился тусклый, мерцающий свет.

Любопытство взяло верх над страхом. Эльза, затаив дыхание, медленно подкралась к двери.

В тот же миг она распахнулась — с резким скрипом и ледяным порывом воздуха. На пороге стояла ведьма — седая, лохматая, с глазами, пылающими кроваво-красным огнём.

— Я знала, что ты придёшь, Эльза, — зашипела она голосом, похожим на шорох сухих листьев. — Маленькая… глупенькая… сладкая…

Её рука, скрюченная, как выжженная ветка, медленно потянулась к горлу очередной жертвы.

«Нет!» — хотела закричать Эльза в ужасе, но крик застрял где-то внутри. Она бросилась бежать, но лес ожил: ветви сомкнулись, преграждая путь, а земля под ногами стала вязкой — будто сама тянула вниз.

Ведьма метнулась вперёд и одним прыжком настигла девочку. Её тонкие пальцы, словно когти хищника, вцепились в волосы.

— Вот и попалась! — завопила она.

Голос её эхом разнёсся сквозь деревья, затихая меж стволами и сливаясь в единый хор — будто тысячи незримых губ шептали: — Попалась… попалась… попалась…

Эльза вскрикнула от боли, но не сдалась. Собрав все силы воедино, она дёрнулась вперёд, пытаясь освободиться. Однако старуха и не думала отпускать.

Тогда она вывернулась через плечо и вцепилась зубами в её запястье — с надеждой, что та ослабит хватку. Но и это не помогло!

— Ах ты, маленькая гадина! — зашипела ведьма. Её кроваво-красные глаза вспыхнули яростью. — За это ты у меня ответишь!

Она резко развернула Эльзу к себе и с такой силой влепила пощёчину, что корзинка вылетела из её рук, а алые ягоды рассыпались по земле.

Продолжение следует...