Сказка, в которую нельзя верить

В одной маленькой немецкой деревушке, что стояла на опушке леса, жила-была девочка по имени Эльза.

Она всегда старалась быть послушной, но, как и все дети, обожала бегать, смеяться и играть в прятки.

Вот только беда — для игр почти не оставалось места: лес подступал к домам сплошной стеной.

Он был зловещим и мрачным.

Деревенские жители по возможности обходили его стороной, многие верили, что в глубине чащи таится нечто по-настоящему ужасное.

Старики поговаривали: если человек заблудится в этом лесу или, упаси Бог, останется на ночь — нечистая сила набросится на него, вцепится в горло и будет душить до последнего вздоха.

В один из вечеров, когда за окном разбушевалась гроза, маленькая Эльза устроилась на полу у печи, закутавшись в тёплый плед. Пламя потрескивало, играя на её лице золотистыми бликами, а капли дождя барабанили по оконным стёклам, словно кто-то тихо стучался в дом. Рядом с ней, в кресле-качалке, сидела бабушка Герлинда. Она, медленно перебирая спицами, вязала свитер для внучки.

Девочка наблюдала за движениями её пальцев — за тем как из клубка мягкой пряжи рождалась вещь, в которой уже чувствовалось что-то волшебное.

Но вдруг бабушка остановилась, убрала спицы в сторону и, чуть наклонившись вперёд, положила ладонь на руку Эльзы.

— Я вплетаю в каждую петлю тепло и заботу, милая, чтобы ты всегда чувствовала рядом мою любовь — даже в самые холодные дни, — сказала она.

— Хочешь, я поведаю тебе одну старую, почти забытую историю?

Эльза кивнула. В глазах её вспыхнул огонёк любопытства. В тот же миг молния осветила комнату — и спустя несколько секунд грянул гром. Пламя в печи дрогнуло, будто в ожидании слов.

— Давным-давно из нашей деревни пропали двое стариков, — начала рассказ бабушка. — Ушли они в лес хворост на зиму заготовить — и как в землю канули. Ни крика, ни следа, ни косточки… Искали тогда их всем селом — да так никого и не нашли.

— Ходили слухи, что леший погубил их. А может, и не леший вовсе… Может, что-то пострашнее. С тех пор в лес — ни ногой.

Эльза прижала плед крепче к себе. От страха у неё задрожали коленки.

— А ты их знала? — шёпотом спросила она.

— Знала, — протяжно ответила бабушка. — Старик Вилли и его брат Фридрих. Хорошие были люди. Только вот в тот день… что-то было не так. С самого утра по всей деревне выли собаки — протяжно, жалобно, словно предчувствовали беду.

— Этот лес не просто тёмный — он будто мёртвый. Ни одна птица не вьёт гнёзда на его деревьях. Даже вороны — и те облетают чащу стороной. В нём нет ни щебета, ни шелеста крыльев… Только тишина — холодная и тоскливая, как если бы сама смерть обосновалась среди деревьев.

Бабушка говорила почти одними губами, а за окном вновь сверкнула молния — на этот раз сильнее прежнего. Тень от высокого шкафа дернулась по стене, словно зашевелилась.

Эльза чувствовала, как откуда-то из глубины живота поднимается холодок, пробирая до самых кончиков пальцев.

— Но почему он мёртвый? — спросила она дрогнувшим от страха голосом. — Кто сделал его таким?

Герлинда слегка склонила голову вперёд, будто раздумывая, с чего бы начать, — и только затем ответила.

— Потому что корни деревьев этого леса проросли сквозь кости мертвецов… — Когда-то давно на его месте стояло кладбище. До сих пор души усопших не находят покоя…

На том кладбище были похоронены злые люди, Эльза. В истлевших гробах спят разбойники, колдуны и повешенники — те, кто покончил с собой.

— Так что, милая, — бабушка вернулась к вязанию, словно и не говорила ничего ужасного. — В наш лес не ходи.

Эльза судорожно сглотнула комок страха, сжав плед так крепко, что побелели костяшки пальцев. Глаза её, наполнившись тревогой и растерянностью, смотрели в пустоту.

Но верили в это не все. Мама Эльзы, Ингрид, была среди тех, кто считал подобные слухи выдумкой и, несмотря на суеверия деревенских жителей, часто ходила в местный лес за ягодами и грибами.

— Всё это чушь, — как-то сказала она, готовя завтрак на кухне. — Иногда лес пугает нас своим могуществом, но на самом деле он не так уж опасен, как порой кажется.

— Да не может быть! — тогда удивлённо подумала Эльза. В лесу ведь обычно водятся дикие звери: медведи, кабаны, волки... Все они на вид грозные, с длинными острыми клыками и хищным взглядом.

Она хорошо помнила это из цветных картинок в своих детских книжках. Но с мамой спорить не стала.

Увидев недоверчивый взгляд дочери, Ингрид добавила:

— Посмотри на меня, девочка! Я много раз ходила в наш лес — и, как видишь, — цела и невредима.

— Мам, а что… что такое нечистая сила? — дрожащим от страха голосом спросила Эльза. — Правда ли, что она вцепляется в горло и не отпускает?

— Не выдумывай! Всё это — бабушкины сказки. У меня сейчас куча дел, — отмахнулась Ингрид. — Не до твоих страхов.

Эльза молча кивнула, но в душе всё равно остался лёгкий холодок сомнений.   

На кухне повис густой серый пар, наполняя воздух запахом жареного лука и мяса. Мама, склонившись над плитой, медленно помешивала рисовый суп в кастрюле.

Эльза обожала этот суп — особенно в холодные дни он казался невероятно вкусным. У неё предательски потекли слюнки, и вся тревога, словно по команде, рассеялась.

И всё же мысли о нечести иногда посещали её. Однако, вспомнив слова матери, она немного приободрялась.

— Но стоит ли доверять родителям?.. — размышляла Эльза, нахмурив брови. — Они ведь бывают разные: одни шутят, другие пугают, третьи приносят игрушки и сладости — а потом наказывают просто так.

Иногда они делают вид, что всё хорошо, хотя на самом деле — всё плохо. В своих мыслях Эльза запуталась и не знала, чему верить. Но где-то глубоко внутри она всё же надеялась на лучшее.

---

Однажды вечером, когда солнце уже клонилось к закату, Ингрид попросила дочку сходить в лес за земляникой для варенья. А кто из детей откажется от земляничного варенья?

Преодолев страх, Эльза согласилась. Она взяла маленькую плетёную корзинку и осторожно вошла в лес, окутаный седым туманом.

Чем глубже она заходила в чащу, тем холоднее становился воздух. Ветви деревьев хлестали её по лицу, оставляя жгучие царапины. Колючие кустарники цеплялись за подол платья — рвали ткань, словно живые ловушки.

Девочка со страхом оглядывалась назад и по сторонам. Она чувствовала, что за ней кто-то наблюдает.

Набрав немного земляники в корзину, она уже хотела идти домой, как вдруг у подножия старого дуба заметила одинокую хижину. Деревянная дверь была приоткрыта, и изнутри лился тусклый, мерцающий свет.

Любопытство взяло верх над страхом. Эльза, затаив дыхание, медленно подкралась к двери.

В тот же миг она распахнулась — с резким скрипом и ледяным порывом воздуха. На пороге стояла ведьма — седая, лохматая, с глазами, пылающими кроваво-красным огнём.

— Я знала, что ты придёшь, Эльза, — зашипела она голосом, похожим на шорох сухих листьев. — Маленькая… глупенькая… сладкая…

Её рука, скрюченная, как выжженная ветка, медленно потянулась к горлу очередной жертвы.

«Нет!» — хотела закричать Эльза в ужасе, но крик застрял где-то внутри. Она бросилась бежать, но лес ожил: ветви сомкнулись, преграждая путь, а земля под ногами стала вязкой — будто сама тянула вниз.

Ведьма метнулась вперёд и одним прыжком настигла девочку. Её тонкие пальцы, словно когти хищника, вцепились в волосы.

— Вот и попалась! — завопила она.

Голос ведьмы эхом разнёсся сквозь деревья, затихая между стволами и сливаясь в единый хор — будто тысячи незримых губ шептали: — Попалась… попалась… попалась…

Эльза пронзительно вскрикнула от боли, но не сдалась. Собрав все силы воедино, она дёрнулась вперёд, пытаясь освободиться. Однако старуха и не думала отпускать.

Тогда она вывернулась через плечо и вцепилась зубами в её запястье — с надеждой, что та ослабит хватку. Но и это не помогло!

— Ах ты, подлая девчонка! — зашипела ведьма. Глаза её вспыхнули яростью, извергая пламя гнева. — За это ты мне заплатишь сполна!

Она резко развернула Эльзу к себе и с такой силой влепила пощёчину, что корзинка вылетела из её рук, а алые ягоды рассыпались по земле.