Как на духу

Еду на север, лечу на восток,
Ветер в затылок, Луна прямо в лоб,
За поворотом не жду перемен,
Себя не изменишь, в плену у измен.

Длинные ноги стучат каблуком,
Плотно за плотью инстинкта синдром,
Запад развратен, на юге война,
Стороны света вращает судьба.

Олигархичен мой внутренний мир,
Эгоцентричен цензуры сатир,
Перебираю проулков проспект,
Сети районов столичный конспект.

Лица фиксируя в память свою,
Нерефлексируя в сторис пишу,
Ленты деталей, обрывки клубков,
Сгустки историй и выжимки слов.

Папамобиль, как машина любви,
Катит на исповедь души свои,
Калейдоскопом рассказы крутя,
Каплю за каплей вливает в меня.

То старики окружают собой,
Время прошедшее, планов застой,
Пьяные в пятницу едут гулять,
В поисках счастья похмельная рать.

У синагоги садится еврей,
Шляпа, бородка, прононса елей,
Ортодоксальный и знатный Раввин,
О вере  негромко картавит один.

Тору учить предлагает Коэн,
Душу спасать, а мирское всё тлен,
Спорим о догмах, считаем века,
Он от Адама, а я от Христа.

К дому его подъезжаем треща,
И расстаемся друзьями слегка,
Умным меня обзывает Левит,
Знаний негусто, сомнений Магриб.

Шашкой Будёный усами ворча,
Мочит Алису, как всадник коня,
Следом кручу с китаянкой веслом,
Про подмосковный, про вечер поём.

Хлопают створки, ресниц накладных,
Дева с депрессией борется в них,
Когти надела сегодня в обрез,
Три сантиметра, отсюда и стресс.

До туалета дойти не могла,
Нет пожеланий, привстала - слегла,
Жаждет блютус подключить на дисплей,
Пошлость в динамиках - слуху портвейн.

На Синергию психолога пру,
Мысли Леонтьева мечет гуру,
Мы вроде есть, а вроде бы нет,
Видим цвета и крушим в винегрет.

На борт якут загрузил камуфляж,
С фронта, на отдых заслуженный, наш.
Всех москвичей чертыхаясь казнил,
Слов непечатных для них не щадил.

Романтизировал фронт и врага,
Раньше жалел, а теперь ни шиша,
В плен не берут, на самом передке,
Также у них, все привыкли уже.

Просто, без пафоса, мстит за своих,
И повторяет, что также у них,
Ненависть жжёт,  каменеют сердца,
В смысле победы, идём до конца.

Два итальянца, услышав мотив,
«Тёмную ночь», просят, чтоб повторил,
Марка Бернеса я им нахожу,
Ссылку кидаю и штуку ловлю.

Песня роднит, выжимает слезу,
Слышу: bellissimo, grazia, мчу,
Prega signori, за то, что смогли,
Отзвук услышать, прошедшей войны.

Доктор, учитель, продюсер кино,
Бригада рабочих, крупье казино,
Актрисы, диджеи, владельцы кафе,
Мойщик авто и его протеже.

Запах лагмана, французских духов,
Охапки пионов, следы лепестков,
Банки, салфетки и всяческий хлам,
Люди, как дети, в кабину, как в храм.

Всех откровений не пересказать,
Я не священник, мне можно солгать,
Но, ясно одно, людям нужно сказать,
Делиться и спорить, других убеждать.

Случайный попутчик, Пастер на час,
Тешу надеждой, что выручил, спас,
Помощь приходит порой невзначай,
Благими делами устлан путь в рай.