Голая стихия 77

                Джигит украл тебя -
                Это причина веская!
                Слышь, ты чё такая дерзкая?

                Natan feat. Тимати   



   77:  ГОЛАЯ  СТИХИЯ

             
Семь дней спустя хмельная Ольга,   
Проснувшись утром, только-только
Открыв глаза, придя в себя,
И на чём свет судьбу кляня,
Увидела постылый дом,
Ковры восточные кругом…

Всё в позолоте, хрустале,
И антикварном барахле;
И, типа, в стиле рококо, 
От вкуса и реалий далеко.

Что для бандита есть «красиво»? -
Понтов и роскоши на диво;
Чтоб всяк сюда входящий знал,
Что здесь живёт великий криминал,
Смотрящий за людьми и миром,
Что он является кассиром,
И держит воровской общак.

Тут что-то, кажется, не так?
Не так…Я кое-что скажу,
Ни на кого не погляжу:

В законе, титул воровской,
Совсем не праздный, не простой,
А уникальный в целом свете -
Действительно, в авторитете.

Такие воры, штучные бандиты,
Во всей стране, и в мире знамениты,
Влияют на процессы, на закон,
И так ведется испокон.

Но жить они должны все аскетично,
Показывая статус личный,
Перед братвой не гоношить*,
И не жениться, не любить.

А нынче это по другому:
Кранты уж делу воровскому.
Хоть АУЕ* готовит смену,
Но это лишь агония, измена.
……………………………….

Проснулась Ольга хворой, квёлой,
С больною головой тяжелой,
В постели у вора Хисмета.
До ниточки была раздета…

Она всё ясно вспоминала,
Свою историю сначала,
Вчерашний день, и перед ним,
Коньяк, вино и кокаин…

И секс топорный и ужасный,
Весьма болезненный, опасный,
Какой она не знала ранее,
Что не покажут на экране
(Лишь только в оголтелом порно).

Реально это тошнотворно.

Такого не случается в семье:
Тут изнасилованье.
Вор мучил Ольгу так и сяк,
Как необузданный маньяк.

Есть дамы, хоть убей,
В порочном исступлении,
Желают грубых отношений.
(Случается и это средь людей).

Скажу я так, псевдонаучно:
Для зрелой женщины нескучны,
По крайней мере, эти нотки,
Но не для девушки-молодки,
Едва вступившей в мир любви.

Ты хочешь это назови
Любовью ли, грехопаденьем,
Биологическим явленьем…
Тут слово божие «любовь»,
Рифмуется со словом «кровь».

Хисмет с ней рядом спал, храпел,
Вонял…На Ольгу не глядел.
От горечи она заныла,
Как битая собака заскулила;

От плача и бандит проснулся.
Зевая криво ухмыльнулся:
«Чего напилась так вчера -
Головушка бо-бо с утра?».

Какой он мерзкий, некрасивый -
Подумала она брезгливо;
А вслух ответила ему:
-Тебя я что-то не пойму…
-Не всё ли здесь тебе равно,
-Я пью или не пью вино;
-И что тебе до моих дел?

-Ты получил чего хотел,
-Теперь я не должна тебе,
-Во всём свободна я вполне.

Хисмет сказал громоподобно,
Презрительно и очень злобно:
«Как смеешь мне дерзить, девчонка,
Недалеко ушла ты от ребёнка -
Ты моя собственность…жена,
Всё этим сказано сполна.

Забудь славянские привычки,
И одевайся поприличней.
Чего накрасила глаза?
Я что тебе вчера сказал?
А волосы так распустила…

Ты всех бойцов уж соблазнила,
Они глядят лишь на тебя;
Но помни, ты теперь моя.

Должна готова быть к обеду,
Поедем вместе на беседу,               
На сходку с нашею братвой;

И мой совет тебе такой:
Сиди, молчи и соглашайся.
Веди себя уместно, закрывайся
От глаз назойливых, завистных,
Я знаю грязные их мысли».

Он зол был просто до основ:
«Я потерял двоих бойцов.
Побиты все, один калека,
Работать будет на аптеку.

Дружок твой  профессионал?
И если бы я только знал,
Я просто б пристрелил его -
И всё!… и боле ничего.

Ты про него не всё сказала;
Еще скажи, что ты не знала…
Что, отказали тормоза -
Кого подсунула, коза?!

Его прикончу всё одно,
Он слишком навредил мне, но
Ты тоже тут должна помочь.
И голову мне не морочь.

Мне расскажи, уж твой черёд:
Кто он? Где учится? Живёт?
Кто у него отец и мать?
Мне про него всё надо знать.
И будешь в золоте купаться,
Зачем тебе учиться, заниматься.

Квартиру лучшую куплю:
Ведь я тебя давно люблю.
А если нет, тебя я не держу,
Но за гордыню накажу».

Она пустилася в рыдания:
-Ты обещал его побить,
-Не до полусмерти убить -
-То слишком злое наказание.

Хисмет взвился ещё лютей:
«Я потерял двоих друзей!
Ты, женщина, не понимаешь,
Что в драке не предугадаешь,
И невозможно рассчитать,
Кого придётся убивать».

Ни слова Ольга не сказала.
Отбросив резко одеяло,
С кровати пуховой сошла,
И к зеркалу подошла.

Спиной к нему она стояла,
Прекрасной наготой сияла,
Поднявши руки к волосам,
В огромный хвост их собирала.

Той красоты не передам,
Как свет от солнца по глазам -
Опасная, чумная красота,
Ветхозаветная мечта!

Хисмет за нею наблюдал,
Помалу дико закипал,
Глаза горят уж вожделением,
И плоть желает продолжения.

Он как ошпаренный  вскочил,
Девицу голую схватил,
И бросив грубо на кровать,
Стал целовать её опять;

Он лобызал ей грудь, живот,
Как восхищенный идиот,
И бёдра, ягодицы, ноги,
И между ног потом…в итоге.

Не стану опускаться вниз,
В разнузданный натурализм,
Но всё ж добавлю мимоходом:
Средь воровского злого сброда,
Такие поцелуи спорны,
И, более того – позорны.

Коли прознают всё на зоне,
Не жди почтенья вор в законе,
Тут не спасут уже быки,
Ни деньги, ни заслуги, ни клыки:
Авторитет поглотит грязь,
И станет «апельсином»* князь.


              Москва

           2018     2021