Поляк неуёмныый

Поляк  неуёмный  картину  создал,
Этим  мгновением  памятен  стал.
На  неуёмном  просторе  в  Инете,
Сто  двадцать  живя  на  планете.
Мне  вот  сейчас  её  -  поднесли,
Чутким  вниманием  обволокли.
Слушай  поэт:  в  потоке  из  слов,
        А  хватит  тебе  в  основе  основ?
Эту  вещицу  вот  в  так  подковать,
Чтобы  Левше  с  блохою  отдать?!

В  год  СинеЛошади  не  отступать,
И  с  чёрным  конём  всё  обуздать!
И  ничего  не  скрывая  при  этом,
Если  пристало  в  случай  поэтом.
Кружево  слов  изящно  вплести,
Как  этот  Панове  превознести.
Женскую  страсть  как  реализм,
Тебе  всё  присуще  и  в  пофигизм!
Я  походил  и  нырнул  с  головой,
Этот  сюжет  я  понял  с  лихвой!

Принял  условие:  и  так  написать,
Чтобы  картину  любому  понять.
Не  глядя  в  неё.  И  не  скрывать,
Из-за  того  весь  смысл  потерять.
Можно.  Это  «Женский  оргазм»,
Названа  так.  И  то  не  фантазм.
Мчится  красотка  вся  без  одежды,
Рвущийся  конь  ей  все  надежды.
Из  бездны,  из  бездны,  из  ничего,
Вдруг  воплощает  из  бездны  всего!

Нагая  красотка  закрыла  глаза,
В  гриву  вцепилась  вся  егоза!
Бешено  конь  мчится  под  ней,
Ловя  каждый  вдох  в  западне  дней.
Загнанно  пена  падает  с  губ,
Белая  краска  рвётся  из  туб!
Сразу  понятно:  мальчик  не  лох,
Хочется  видеть  как  чертополох.
Мнётся  копытами,  уносясь  со  следа,
     Этой  красотки.  Ведь  она  хоть  куда!

А  публика  с  дуры  изводила  Панове,
Куча  упрёков  с  ней  была  наготове.
Где  их  упрёки?  Растаяли  в  дым,
Хоть  умер  художник  с  них  молодым.
Осталась  картина.  Одна.  И  при  этом, 
Ведь  дошла  она  в  бытность  поэтом.
По  Интернету  в  кружении  Солнц,
В  неисчислимо  рассветных  оконц.
Не  выбираю:  в  которое  глянусь,
С  этим  простором  вряд  ли  расстанусь!

Пусть,  по  любому  слабы  для  меня,
       Эти  стихи!  Им  не  хватит  огня.
Но  понимаю  -  что  поляк  молодой,
Мчится  по  Времени  курсом  со  мной.
Вполне  достижимым  и  несравненным,  
Как  то  сюжетно  проникновенным.
Вот:  не  скажите  что  это  в  астрально,
Женская  прелесть  -  это  нормально!
Чудесный  ещё  не  заснул  демиург,
Он  понимает  -  здесь  всё  не  абсурд.

А  вся  в  сказке  правда,
Такой  быть  должна.
Иначе  всё  скучно,


      …  стихи  стихами…  поэты  думают  -  они  наше  всё…  но  у  меня  после  этого 
   сихотворного  искушения  -  намечен  маленький  штришок  в  прозе.  Знаете:  обожаю
  Живопись.  Всегда,  во  все  годы  это  было  помимо  стихов  и  другого  чтения  вели-
  чайшей  потребностью  и  необходимостью.  И  нужно  ли  такое  предисловие  сейчас?
  К  одной-единственной  картине.  Из-за  одного  маленького  стиха  о  ней?  Наверное,
  да.  Всегда,  за  два  века  моей  жизни  (без  иронии)  свидание  с  каждой  единицей 
  Искусства  я  буквально  вымаливал,  выпрашивал,  выпестовывал,  выхаживал.  Какие
  ещё  есть  в  свете  термины  этому  чувству?  Никаких  нет.  Даже  сейчас  с  обретени-
  ем  Интернета.  Десятки  тысяч  единиц  в  полном  моментальном  доступе!  Прелесть.
  Но  трепетность  свидания  с  каждой  -  всё  равно  осталась  прежней.  Незамутнённой.
  И  т. д.
      …  ну,  так  вот.  По  Интернету  шатаюсь  когда  как.  Когда  с  какой-то  конкретикой.
  Когда  просто  так.  И  однажды:  изображение  картины  молодого  польского  художни-
  ка.  Сто  двадцать  лет  ей.  Ровно.  И  маленькая  развивающая  сноска  о  том  времени.
  На  первой  выставке  публика  выражала  явное  неодобрение  сюжету.  Молодой  живо-
  писец  придя  на  выставку  в  порыве  отчаяния  изрезал  свою  же  картину  ножом. 
  Вскоре  он  умер  от  чахотки  в  возрасте  двадцати  девяти  лет.  После  его  смерти
  Картину  было  решено  восстановить.  Вот  и  вся  проза.  Описывать  картину  нет 
  Смысла.  Есть  мой  стих-описание.  Приём  в  поэзии  не  новый.  Хотя  иногда  до      
  Некоторой  степени  витцеватый.

Экстаз. (1894) Картина Владислава Подковинского Польша. Краковский национальный музей