Тарас Шевченко. Когда бы довелось тебе...

Когда бы довелось тебе
Побыть у нас паном,
Тогда б знал ты, пан мой, брат мой,
Как тех бесталанных,[1]
Как их называть — твоих, пан,
Девочек покрытых.[2]
А то несёт чёрт знает что
И думает: — Мы-то!
Мы-то явим людям этих
Девок бесталанных
И научим джентельменству
Панычей поганых![3]
— Смешно, ей-богу! Покуда
Сидят паны в сёлах, —
Будет, много шляться будет
По́крыток весёлых
По трахтирам с солдатами,
Будь спокойны, братья.
Ладно, говорю. А всё-таки
Маленькую нате,
Ещё одну, последнюю,
Слушайте ж, панята.

Девчата на лугу гребли,
А хлопцы сено скирдовали,
Да к солнцу гривы, знай, вздирали,
Да околесицу несли,
Как это свойственно ребятам.
Малы, глупы. Ну, а девчата,
Как те сороки, стрекоча,
Одно без умолку болтали
И в яр частенько до ключа
По воду с глечиком сбегали.[4]
Красотка первая села
Давненько в яр уже ушла,
Да и с концами: нет и нету.
Бурмистр же и не ищет девку,[5]
Мол, и не видит. Не новик[6]
Лукавый тот бурмистр, — старик,
Матёрый пёс, к тому ж и битый.
В овраге кто-то стал кричать,
Сбежались хлопцы рятовать.
Глядят: а там паныч сердитый
Насилье, выбл*док, творит,
Дивчину бедную терзает.
Дивчина бедная кричит.
Сбежались хлопцы, не спасают,
Боятся пана. А один,
Самый юный, оглянулся
И — вила́ми пана,
Да и проколол, как жабу.
Застонал, поганый,
Да и сдох. Посовещались,
Сообщили в город;
Суд приехал, посмотрели,
Напились в упорот
Судейские. Заковали
Хлопца молодого
И — в тюрьму упаковали...
Без худого слова.

На столбовом шляху в поле
Корчма под вербою
Стоит в тенёчке, пристроясь.
Сидят под корчмою
Арестанты, кандальники:
Малость подкрепиться
Позволено этапникам
Да воды напиться.
Сидят себе, калякают,
Кто дремлют, кто кашлят.
А из-за горы поезжане[7]
Выезжают на́ шлях,
Аж три тройки. И, конечно,
У корчмы той стали
Коням дать отдых, да и дру́жки[8]
Тоже подустали,
Песни поючи. А с воза
Молодая встала,
Взяла кварту оковыты[9]
И потчевать стала
Арестантов бедолажных
И конвойных тоже.
Как вдруг смотрит, приглядится...
Боже! милый боже!
Средь невольников, в железах,
Тот самый, единый,
Её мститель бесталанный —
Несёт с Украины
Кандалы в Сибирь-каторгу...
А ты, молодая,
Будешь тут, будешь в роскоши,
Не слыша, не зная
Его плача каждодневного...
Не поднесла чашку
Её мстителю святому,
Не сказала здравствуй,
Лишь взглянула на него и...
И — ничего боле.

Тронулися поезжане.
А за ними полем
И арестанты потянулись,
Звеня кандалами,
Вдоль дороги. И тишина
Настала, как в храме,
Вокруг корчмы; одна в поле
Корчма вновь осталась
С корчмаркой. Вокруг трахтира
Дымом расстилалась
Пыль дорожная.

                И смерклось.
И жизни срок краток,
Не то что день. На хуторе
Танцы, песни, драки —
Аж до самой до полночи.
Уж пошли приданки[10]
На гумно, стелить постелю
Младой и младому,[11]
А младая вышла молча,
Под шумок из дома
И — пропала. Ночь искали,
Где лишь не искали, —
Не нашли. Куда ж пропала?
Куда? Пошагала
За невольником несчастным
На Сибирь... Вот так вот.

                [Первая половина 1849,
                Кос-Арал]


[1] Бесталанный (не путать с бесталантным) — несчастный, несчастливый. От тюрк. "талан", что значит "удача", "счастье", "судьба".
[2] Покрытка (малорос.) — девушка, потерявшая невинность и родившая ребёнка. Покрыткам обрезали косу, ритуально покрывали голову платком и выгоняли из хаты.
[3] Паныч (малорос.) — сын пана, молодой барин, барчук.
[4] Глечик — глиняный горшок для молока; кринка.
[5] Бурмистр — помещичий надсмотрщик над крепостными крестьянами (сам из крестьян).
[6] Новик (устар.) — здесь: тот, кто недавно стал заниматься чем-л., недавно вступил на какое-л. поприще; новичок.
[7] Поезжанин (устар.) — участник свадебного поезда в старинном народном свадебном обряде.
[8] Дружка — здесь: подружка невесты на свадьбе.
[9] Оковыта (малорос., устар., шутл.) — водка высшего качества. От искажённого лат. aqua vitae "живая вода", "водка", через польск. okowita.
[10] Приданки — свадебные гости со стороны невесты, которые направляются с нею в дом жениха.
[11] Уж пошли приданки На гумно, стелить постелю Младой и младому... — старинный свадебный обряд: постель стлали на снопах, в местах обработки и хранения зерна (в амбаре, на гумне, в овине).




Якби тобі довелося
В нас попанувати,
То знав би ти, пане-брате,
Як їх називати,
Отих твоїх безталанних
Дівчаток накритих.
А то верзе біси зна що
Та й думає — Ми то!
Ми то людям покажемо
Оцих безталанних
Та навчимо шануватись
Паничів поганих! —
Шкода й праці! Поки села,
Поки пани в селах,
Будуть собі тинятися
Покритки веселі
По шиночках з москалями,
І не турбуйсь, брате.
— Добре, — кажу. — А все-таки
Невеличку нате,
Оцю одну, останнюю,
Слухайте ж, панята.

Дівчата на луці гребли,
А парубки копиці клали,
Та, знай, на сонце позирали,
Та нісенітницю верзли,
Звичайне, хлопці. А дівчата,
Мов ті сороки, цокотали
Та до криниці учащали
У яр погуляти.
Найкращая з всього села
Давненько вже у яр пішла,
Узявши глечик; та й немає,
А лановий і не шукає,
Мов і не бачить. Не новий
Оцей лукавий лановий,
Стара собака, та ще й бита.
У балці стало щось кричать,
Побігли хлопці рятовать.
Аж там панич несамовитий,
Недоліток, таке творить,
Сердешну дівчину мордує.
Сердешна дівчина кричить.
Прибігли хлопці, не рятують,
Бояться пана. А один,
Щонаймолодший, озирнувшись,
Та вилами пана
І просадив, мов ту жабу.
Застогнав поганець
Та й опрігся. Порадились,
Дали в город знати;
Суд наїхав, подивились,
Попились завзято
Судовики. Закували
Хлопця молодого,
Та в тюрму захвасували...
Та й більше нічого.

На верствовім шляху в полі
Корчма під вербою
Стоїть собі в холодочку,
А попід корчмою
Сидять в путах арестанти.
Трохи одпочити
Позволено бідолагам
Та води напитись.
Сидять собі, розмовляють,
А дехто й куняє.
А з-за гори поїзжане
На шлях виїзжають,
Аж три тройки. І, звичайне,
Коло корчми стали
Дати коням одпочити,
Та й дружки пристали
Співаючи. Отож стали,
Молодая встала,
Взяла кварту оковити
Та й почастувала
Сердешного невольника
І його сторожу.
Коли дивиться, погляне...
Боже! милий Боже!
Меж невольниками в путах
Той самий єдиний
Її месник безталанний —
Несе з України
Аж у Сибір ланцюг-пута...
А ти будеш тута
У розкоші і не будеш
Ні знати, ні чути
Його плачу вседневного...
Не почастувала
Свого месника святого
І не привітала,
Тілько глянула на його...
Та й більше нічого.

Попереду поїзжане
Рушили в дорогу.
А за ними й невольники
Побрязкали путом
Понад шляхом. І нікого
Не видно, не чути
Коло корчми, одна собі
Поки що осталась
З шинкаркою; кругом неї
Димом розстилалась
В полі курява.

І смерклось.
І вік не великий,
Не тілько день. На хуторі
Танці та музики —
Аж до півночі. Придане
Постіль пішли слати
У комору, а молода
Вийшла мовчки з хати
Та й пропала. Скрізь шукали,
До світу шукали,
Та не найшли. Де ж поділась?
Де? Помандрувала
За невольником убогим
У Сибір... Та й годі.

                [Перша половина 1849,
                Кос-Арал]