1925

"Названия городов менять не поздно"-
Сказали так норвежцы, ну и Осло
Теперь столица вместо бывшей Кристиании;
Ахмет Зогу- президент Албании,
Но новость эта нас колышет мало,
Ведь в США президент новый- это, стало
Быть, Кулидж- новый Ликург?
Между тем, в Германии Гинденбург
Стал президентом рейха, но уж, увы, на полку
История титул отодвинет этот скоро. Долго
Нам не придётся нового звания,
То будет ещё много услышано и далее.
В союз советов и туркмены, и узбеки
Присоединились тоже в этом веке;
Не чахнут дети пока в "Артеке",
Но хим оружие на опеке
У конвенции, что писана в Женеве;
Российские интеллигенты в гневе:
Есенин повесился в Англетере
(В том не уверены в полной мере).
В Иране же гордый шах-автократ
Конкурентам поставил разгромнейший шах;
О, какие фигуры тогда полегли!
Мы услышим потом ещё о Пехлеви.
На конференции страны в Локарно
Границы установили попарно
На востоке и западе (не суждено
Сохраниться надолго статусу-кво).
К концу подходили у Нэпманов годы,
В союзе решили: "Нам строить заводы
Повыгодней будет, чем поощрять частников!"
И это действительно мудро (отчасти).
А в школах Америки так неподатливы
Оказались теории Дарвина; Батлера
Акт был принят для всех заведений
Учебных; открыт также рений.
Несмотря на отголоски прошедших бедствий,
У Фицджеральда выходит "Великий Гэтсби",
Литература всё-таки тогда рулит:
Пишут Лавкрафт, Шолохов, Горький, Бунин;
Не только "Окна роста" есть: Булгаков дверцу
Приоткрывает в литературу "Собачьим сердцем".
Мы списком родившихся тогда себя потешим:
Там и Мисима, и Делёз, и, боже, Кеша,
И Пол Пот, из Стругацких и Кеннеди брат,
И куча других знаменитых ребят.
Умер Есенин тогда, Штайнер, Фрунзе
И другие политики с людьми искусства.

Он сидел на морфии, проверял бумаги,
Был порой чёрт знает с кем во фраке,
Работал врачом, избегал цензуры,
Но порой лез грудью на амбразуры.

Михаил Булгаков:
"Каково родится на углу карты
Российской империи, в белой гвардии
Быть, скитаться, страдать от голода...
А запомнится всем как создатель Воланда!"