На чердаке у пыльной лампы

На чердаке у пыльной лампы,
Где окна — в небо, как в капот,
Сижу, и греет душу срамно
Чужих прощаний анекдот.

Где ты теперь, моя обуза,
С глазами в синих проводах?
Ты шла, как дождь идёт по лужам,
А я — как пес на поездах.


Проснулся. В доме пахнет глиной,
Как будто жизнь опять — с нуля.
Во рту — железо. Стынет синим
Забвенье, пёс и кобыля.

На стол — бутылка с грифом крохи,
Как память — мутная и зла.
А в окнах — свет. Такой, как в похор,
Где светят, чтоб не умерла.


Бредя по улицам туманным,
Простой прохожий мне кумир,
И пахнет булка сладко-сладко,
Как детство — нищая квартира.

И голубь, будто с крашеной крыши,
Слетает к лужам на асфальт…
А мне бы — жить. Не слишком, не слишком.
Хотя б чуть-чуть. Хотя бы вальс.


В витрине — я. С помятой рожей,
В плаще, как лужа — всё внутри.
Стою и думаю: «Ты кто же?»
А он мне — хрипло: «Посмотри...»

Глаза, как будто из подвала,
Синяк под сердцем, сквозняки…
И встал я рядом — два пропала,
Два одиночества с руки.


И этот кто-то с наглой рожей
Схаркнул, как детскую слезу,
И рано-рано, так украдкой,
Сказал мне: — Брат, ещё спасу.

Ты не герой и не уродец,
Ты просто — вытертый грош;м.
Держись. Хоть дьявол пусть колотит —
Но не бросай себя пешком.


Нищий, не святой, повеса,
Иду, как-будто на парад —
Пиджак измят, душа — завеса,
А в швах играет медный мат.

Фонарь мигает — как медалью,
Мне город бьёт по орденам.
И каждый шаг, как по подвалью,
Гремит внутри: «Не зря ты там».