На высоте 13

                Вне зоны доступа мы не опознаны.
                Вне зоны доступа мы дышим воздухом.

                Город [312]


      13:  НА ВЫСОТЕ

Вернёмся ж к нашему роману,
К прелестнице и донжуану,
Мы их забыли в темноте…
Дрожали беглецы на высоте
В полсотни этажей, до неба.
Там в небесах, на ощупь, слепо,
Нашли себя уста нелепо.

Внизу, великий город, в суете
Искрился разными цветами,
И грозный Кремль вдалеке
Рубинами мерцал, огнями.

На ледяной Москва-реке,
Уж нет следов былых сугробов;
А через мост, в туманной дымке,
Громады новых небоскрёбов
(Они росли как не родные,
Нерусские какие-то, стальные).

Юнцы горели лишь друг другом.
Подобно девственным супругам,
К любви стремились так наивно,
Как говорится, инстинктивно.

Евгений уж взялся за дело
Без проволочек, оголтело
Он постигал любви азы;
Уж девичьи ажурные трусы
Снимал он споро и без спроса
(А как ещё? - тут нет вопросов).

Сначала, правда, снял он платье,
Вверх через голову нахально…
(Как в порно «Сладкое зачатье» -
Всё по учебнику, буквально).

Впервые, мой герой, так близко,
Увидел всю девичью наготу:
Нет ничегошеньки - всё чисто…
Лишь отблеск туфель золотистый
Блуждал дразнясь по животу.

А ниже - Да! всех юношей отрада   
Полоска стриженых волос.
Но что же дальше? -  Вот вопрос,
И быть на высоте при этом надо.

Реальная, товарищи, засада -
Нет опыта, всё в первый раз.
Мужской инстинкт Огнёва спас,
И указал маршрут – туда…
Где инь и янь встречаются всегда.
Увы, там плоть нам неподвластна,
И мы идём на зов согласно.

Ан, нет! Случилось всё иначе.
(В таких делах бывают неудачи).
Вдруг Ольга воспротивилась напору,
И грубо оттолкнула ухажёра.

Я тут открою по секрету,
Хоть это странно слышать свету,
Что Ольга «девочкой» была; любя,
Не мыслила помочь герою.

Смешно на них глядеть порою,
И как же мне не вспомнить про  себя.

К несчастию, Евгений торопился.
Он по наитию учился,
И как «киношные» герои
Он норовил, презрев устои,
Наверняка всего добиться,
И девушкой насладиться.

Всё это льстило напускному,
Юному тщеславию мужскому.

А Ольга аж залилась краской…
«Я ухожу! Мне не нужна огласка! -
Она Огнёву так сказала,
Холодным душем наказала:
«Что все подумают про это?
И разнесут по университету.
Отдайте мне мои…бельё».
Они искали трусики её,
Склонившись чувственно и чинно.

Да уж, прикольная картина…
Хитрец не очень-то старался,
Сгорая в пламени, пытался
Вернуть её в свои объятья,
Но Ольга ни в какую…ё-моё!

Нашлось уже потерянное платье,
И невесомое бельё.
Одевшись, не сказав ни слова,
Не глядя даже на Огнёва,
Она ушла, прикрыв глаза -
Оставила его в недоумении…
-Сбежала, кинула, коза! -
Расстроен дико был Евгений;

Внутри всё у него бурлило,
Решил он разлюбить её навек,
Но говорят, такою силой,
Навряд владеет человек.

В любовных битвах всё возможно
С любым, и опытным мужчиной,
Но в восемнадцать с половиной
Понять такое очень сложно.

Евгений был унижен и разбит
(Ему, должно быть, так казалось);   
И самолюбие проклятое кипит,
А как всё мило начиналось.

Весь «день рождения» кипучий,
Огнёв бродил мрачнее тучи;
Вокруг буянил пир безбрежно,
И все девицы улыбались нежно,
А парочки хмельные тут и там,
Прилюдно обжимались по углам.

Так было уж не в первый раз,
Когда он получил отказ,
Но никогда мужское тело,
Так нестерпимо не болело.

Он, про себя, роптал сердито,
Что Ларина смеялась нарочито
Громко, некрасиво,
Пожалуй несколько фальшиво…
И думал желчно он: О, да!
Смешно…поздравьте, господа.

Оставим юношу на время.
Конечно, его горюшко не бремя,
Но может извести до основания   
Неискушённое создание.

Не из таковских был Евгений.
Хоть зелен и наивен, ну так что ж,
А голыми руками не возьмёшь;
Его лишь закаляли столкновения.

Он жизни отдавался без остатка,
И пуще так манила сладко,
Живых желаний первая весна:
Она страстями дикими играет,
И где-то рядом ацкий Сатана…
Так основной инстинкт вступает
В свои законные права.
И в этом соль живого естества.


          Москва     2012