Искушение Арканов. 5. Императрица

Глава 5. "Императрица"

Время перестало существовать для Лукаса, как и пространство, когда карты продолжали открывать перед ним всё новые горизонты. Каждый новый Аркан был не просто испытанием, а возможностью заглянуть в самые тёмные уголки его души.

Он уже не был тем, кем был раньше. Каждый шаг погружал его всё глубже в мир, где магия и страсть сливали его волю, заставляя его быть одновременно охотником и добычей.

После встречи с воительницей из Колесницы его тело и разум изменились.
Внутренние барьеры рушились, но он всё ещё искал нечто большее, что дало бы ему контроль над своей судьбой. Он не мог быть просто наблюдателем, но что-то удерживало его от того, чтобы полностью взяться за этот путь.

Новая карта. Новый вызов.
Тепло.
Сначала просто — как после бани.
Потом — как дыхание сада в сумерках.
Пахло молоком, влажной землёй и чем-то... древним.

Он лежал. Не на камне, не на полу.
Что-то мягкое.
Движущееся.
Податливое, как плоть.
Как будто сам воздух под ним дышал.
Над головой — небо, выложенное листвой.
И пульс под ногтями — не свой, чужой. Женский?
«Я жив?»
Тишина.
Шорох.
Лёгкий — как вздох на шее.
И тогда она появилась.

Императрица.
Никаких корон.
Ни доспехов, ни плетей.
Только тело, как храм: пышное, тяжёлое, медленно текущее к нему из зелени и золота. Волосы, как тёмные лозы.
Грудь — не просто плоть, а обещание отдыха.
Её глаза не приказывали. Они принимали.
И этого было страшнее.
—
 Лукаc, — сказала она. Его имя скользнуло по воздуху, как лепесток.

Он хотел отпрянуть, но не смог. Как будто корни из подложки вплелись в спину. Или он — часть этого места.

— Я не... я не хочу снова быть сломленным, — прошептал он.

Она не ответила.
Коснулась его лба.
Потом — губ.
Потом — груди. Мягко. Почти по-матерински.
И всё же — он напрягся, как струна.
Пауза.

Она не касалась его больше. Села рядом. Просто была.
И он вдруг понял, как мало в его жизни было тишины. Не ожидания. Не пустоты. А именно молчаливого «сейчас».
Это оказалось невыносимо.

— Почему ты молчишь? — выдохнул он, не открывая глаз.
— Потому что ты никогда не слышал себя.

Её ладони коснулись его живота. Медленно. Ни боли. Ни жара. Но волна прошла по нему, затопив под рёбрами.

— Ты боишься быть желанным?
— Я боюсь раствориться, — сказал он слишком честно.

Она улыбнулась — он почувствовал это, не видя.
И тогда её губы опустились на его бедро.
Один поцелуй.
Ожог.
Он напрягся — и расслабился.
Почти сдался.

Затем началась её игра.
Ритмичная. Влажная. Ленивая.
Как весенний дождь по оголённым нервам.
Короткое дыхание.
Пауза.
Вдох.
Длинный стон.

В нём что-то рвалось.
Не крик — сброшенная броня.
О
н не знал, где заканчивается он, и где начинается она.
Мгновение — и он целует её плечо, как извинение. Потом губами касается груди. Потом — сливается в движение, которое не требует имен.
Нежность здесь была резкой. Как лезвие, заточенное медом.
В ней не было завоевания. Только принятие — как капкан, из которого не хочется выбираться.

— Что ты во мне видишь? — прошептал он, чувствуя, как волна медленно нарастает внизу живота.

Она положила руку ему на грудь. Сердце билось в ладонь. Или наоборот?

— Я вижу поле после битвы, — ответила она. — Уставшее. Готовое к урожаю.

Он закричал, не от боли — от полноты.
В ней было всё: рождение, смерть, воскрешение.
Она накрыла его телом, как покрывало.

И исчезла.

Остался запах.
И мокрая ладонь на животе.
И... лёгкий смех в листве.
Где-то далеко.

Он не знал, встал ли он.
Или стал частью этого сада.
Но впервые — ему не нужно было уходить.
вернуть её под контроль.

Когда она исчезла, оставив его одного, Лукас почувствовал, как внутри него что-то меняется. Это была не сила разрушения.
Это была сила понимания.
Он был готов идти дальше.

 Следующая карта ждала.