Искушение Арканов. 4. Колесница

Глава 4. Колесница

Он пришёл в себя, стоя на коленях.

Лукас увидел гладкий чёрный камень, отполированный, как кожа под дождём. Над ним — пурпурное небо, горящее тишиной. Воздух звенел, как натянутые тетивы.

Перед ним стояла Она.
Воительница.

Не Моргана.
Не искусительница.
Эта — несла в себе порядок, как кнут.
Власть — как наготу.
Она не обещала удовольствия.
Она брала его.

На ней были боевые доспехи — сверкающие, облегающие, чуждые. Но между пластинами виднелась кожа: бронзовая, гладкая, с трещинами шрамов, которые не портили — подчеркивали власть.

Грудь полуоткрыта, лоб украшен венцом из стали и красных камней. В одной руке — плеть. В другой — вожжи.
Позади — две сфинксообразные твари, сплетённые из белого и чёрного света. Колесница ждала.
Но путь начинался с него.

— Встань, — сказала она.
Он не встал.
Он смотрел на неё, вцепившись в пол, как зверь.

Она подошла.
Наклонилась.
Взяла его за волосы.
Подняла лицо к своему.

— Ты хочешь, чтобы тебя тащили? Или ты сам возьмёшь вожжи?
— Кто ты? — выдохнул он.

Она коснулась губами его виска.
— Та, кто ведёт сквозь бездну. Не твоя мать. Не любовница. Не богиня. Я — суть дороги.

Он ощутил её руку на своей шее.
Металлические пальцы. Жёсткие. Сильные.
 В них было больше нежности, чем в словах — и больше угрозы, чем в оружии.

— Я не готов, — пробормотал он.
— Глупец. — Она ударила его плетью.

Боль вспыхнула, как свет. За ней — стон. Её — или его? Он не понял.
Она уселась на него, обвив бёдрами его талию, как уздечкой. Он почувствовал запах кожи, пыли, крови. Её дыхание жгло.

— Ты всё ещё человек, — прошептала она. — Но уже трещишь.

Её пальцы врезались в его плечи, оставляя кровавые метки.
Губы — на его шее.
Язык — вдоль позвоночника.
Он содрогался от каждого её движения: между агонией и восторгом.
И не знал, чего больше.
Она заставляла его двигаться.
Ползти.
Подниматься.
Падать.
Смеялась.
Шептала.
Целовала — и кусала до крови.
В ней не было жалости.
Только цель.

— Куда ты ведёшь меня? — задыхался он, лёжа под ней, истерзанный, возбуждённый до безумия.

Она наклонилась, прижала губы к его уху.
— Внутрь. Туда, где ты держишь зверя на цепи. Я пришла, чтобы он вырвался.
Он закричал.
Или зарычал.
Слёзы и пот стекали по лицу.
Тело болело, как после боя.
И хотелось ещё.
До конца.
До гибели.
Она встала.
Повернулась к нему спиной.
Вскочила в колесницу.
Вожжи хлестнули воздух.
Сфинксы зарычали — один свет, один тьма. И колёса тронулись.

Он остался лежать. Плоть — живая рана. Сердце — животное. Пульс — как клич.

Издалека доносился её голос:
— Если хочешь управлять — приходи. Но знай: кто однажды сел в колесницу, уже не сойдёт с неё живым.

Небо вспыхнуло — и стало зеркалом.
Он увидел в нём своё отражение.
И оно — улыбалось.
Но игра ещё не окончена.