О, эти люди!

О, эти люди! Вновь скандалят!
Счета судьбы тщеславно налят.
Филейный день, словно шаверму,
вращают, как Владыки, Землю.
Все крутятся на этом шаре,
и облака в чудных сандалях,
и москвичи по всем их кольцам,
и всех галактик звёзды, солнца,
менялы что плывут по курсу,
и те кто всех зовёт к ресурсу,
и тот кто рубит туши мяса,
и те на ком скуфья и ряса,
и космонавты на орбите,
и треки сердца на репите
и в душах зависть и обида,
тореадор и бык — коррида,
и теплоходные круизы,
и усыпальницы близ Гизы,
и хулахуп что океаны,
вращают огибая страны,
и в миксере белки и сахар,
на тракторе поддатый пахарь,
курьеры за заказом новым,
на вбитом колышке коровы,
всё что едим и пьём, чем дышим,
как шестерёнки — бизнес ниши,
и чайки от гнезда к помойке,
и циклы бесконечной стройки,
и старики что впали в детство,
кто брак хранить не видит средство,
все идеалы и событья,
убытия — прибытия,
и колесо в машинке швейной,
и летний кругооборот семейных,
работа - дом, в субботу дача,
сеть новостей и передача,
и деньги топчутся по кругу,
и те кто тянется к друг другу,
и рифмы в фуэте кружатся,
и краски вихрями ложатся,
куплеты ждут всегда припевы,
и жатвы ждут всегда посевы,
летят по кругу самолёты,
по кругу жадность сводит счёты,
и сон и бодрость, явь и сказка,
и Рождество, и пост и Пасха...
О, эти люди! Вновь в обнимку!
Из года в год, от снимка к снимку.
Танцуют Время и Пространство,
трезвея и впадая в пьянство.
На этом шаре все кружатся,
здесь по прямой не разбежаться.
Суфийский зикр и хороводы,
как шестерни, в часах,  народы.
И планетарная система
летит в объятия Эдема,
чрез месть и зависть, боль и злобу,
через подверженность микробу,
чрез серный дождь и вихрь жара,
чрез всё что называем кара.
Вчера вражда, а завтра братство,
и будет повод так набраться,
что Точка Жизни новый цикл,
как в радиоэфире джингл,
опять споёт иль проиграет.
Никто тут ничего не знает
о том что было, том что будет,
что усыпит всех, что пробудит,
кто заведёт пружину снова,
чтоб барабанила основа
сплетая звуки в ритм и танец,
кто всё запустит, чтобы в глянец,
статейки барышни попали,
той что писала год про Бали,
теперь же о волне с частицей,
ткёт нить тумана с небылицей.
Чтоб вновь изобрели компьютер,
стратегии, бродилки, шутер.
И вновь придумали машину.
И вновь построили плотину.
И приручили силу ветра.
Как много игр людских, но тщетно
они играют в них, без смысла
перебирая мозгом числа.
Все крутятся на этом шаре
и души что слепы в Сансаре,
и от затылка к оку нервы,
и виноградных лоз резервы
что изгибая ствол и ножки
усами шевелят как кошки,
чтоб закруглиться в винограде,
и вновь взойти из кости в саде.
Но кто те люди что застыли,
и все круги в себя вместили?
И почему молчат их губы?
Сверкают сквозь улыбку зубы,
как горного хребта вершины.
А за вершинами лощины.
Они как чаши света с тьмою
пришли к блаженству и покою.
В них свежесть утра и молчанье,
в них мудрость, сила, покаянье,
в них восхищенье и смиренье,
от них исходит Божье пенье.
Ничто из городского мира
им и не ладан и не мирра.
Спасибо что цветы ты город
оставил, приподняв свой ворот,
лоснящийся от небоскрёбов,
как краску для калейдоскопов.
В них шелестит вся мудрость леса,
что не имеет вовсе веса.
У прялки, сферы, круга, шара
есть точка что, как звук ситара,
нас погружает в состоянье
где только грёзы Мирозданья.
Где их бесчисленно, так много,
как всех чудных творений Бога.
Да, кто творит тот неподвижен.
Чем мы спокойней тем всё ближе
мы центру где все спицы слиты,
где Хаос не дрожит Фемиды,
где Космос не гордится строем,
где всё исполнено покоем.
И тот покой над чувством правит,
и мыслей выборки не славит,
а позволяет всем летать,
в движении Бога прославлять!

Секундный шаг в волшебной точке,
и нет зимы, цветут цветочки,
секундный шаг и вновь то грёзы
поёт метель, трещат морозы.
Но нет ни градуса вращенья,
и смерти нет и нет рожденья,
как музыка вся в тишине,
так волны спят на самом дне.
Чем ближе к центру всё сознанье,
тем больше грации и знанья,
а хочешь суеты всплывай,
и на удачу уповай.
И вновь и вновь кружи, кружи,
люби, страдай, борись, дружи...

О, эти люди! Вновь скандалят!
О, эти люди! Вновь в обнимку!
То зацелуют и захвалят,
то обзовут и сменят симку.

Я вспомнил карусель из детства,
друг друга мы на ней крутили,
за шалости, азарт от действа
ушибом с кровью мы платили.

А если встал прям в самом центре
то ощущаешь всё внутри,
Как будто на горе Ай-Петри,
вдыхаешь вид и цвет зари.