Сладостное самоистребление

Был в моей жизни период — сумеречный и зыбкий, когда я страдал от неумолимого альтруизма и всепоглощающей самоотверженности. Эти добродетели, казавшиеся некогда светлыми, в конце концов превратились в жрецов моей внутренней агонии. По итогу я обратился в пустотелую оболочку — морально изнурённую и душевно истощённую.
И тогда, среди хаоса и тихого внутреннего пепелища, я принес обет: упокоить эти свойства как реликвии из забытого храма, погрузить их в безвестность, в тайный склеп сознания, чтобы впредь они не разрывали душу и более не всплывали.
Но любовь являет себя как миражный некромант, способный возродить даже то, что было заточено в самой глубокой крипте сердца. Стоило мне по-настоящему полюбить — эти древние порывы возродились и вспыхнули, как фосфены в темноте.
Не всякий влюблённый несёт в себе подобную одержимость. Есть существа, коим неведома эта растворённость, это сладостное самоистребление. И я с возвышенной и светлейшей завистью взираю на них.