Тарас Шевченко. Кума моя и я

Кума моя* и я —
В Петрополийском лабиринте**
Блуждали мы, — и тьма, и тьма...
«Зайдём, кум, что ли, в пирамиду,***
Зажжём лампаду». И зашли.
Елей и миро принесли.
И щепетильный жрец Изиды,****
Чернявенький и кавалер,
Скромне́нько длань свою простер,
И хор по манию лакея
(А то ль жреца): «Во Иудее
Бысть царь Саул». А после хор
Взревел Бортнянского: «О скорбь,*****
О скорбь моя! О скорбь большая!»

                [С.-Петербург, 1860]


* Кума моя... — имеется в виду Н. В. Тарновская.
** В Петрополийском лабиринте Блуждали мы... — т. е. по улицам Петербурга (Петрополь — в переводе с греческого — «город Петра»), который в стихе уподобляется столице древнего Египта, чтобы подчеркнуть аналогию между православной церковной службой и богослужением на древнем Востоке.
*** Зайдём, кум, что ли, в пирамиду... — Очевидно, речь идёт о Петропавловском соборе, который служил местом захоронения русских царей подобно тому, как пирамиды были усыпальницами египетских фараонов.
**** Жрец Изиды — здесь: православный священник, сравниваемый с служителем культа древнеегипетской богини плодородия и материнства Изиды, изображаемой с младенцем на руках — аналог Богородицы в христианской религии.
***** Бортнянский Дмитрий Степанович (1751-1825) — российский композитор украинского происхождения, автор многочисленных хоровых произведений, среди них и церковной музыки.




Кума моя і я
В Петрополіськім лабіринті
Блукали ми — і тьма, і тьма...
«Ходімо, куме, в піраміду,
Засвітим світоч». І зайшли.
Єлей і миро принесли.
І чепурненький жрець Ізіди,
Чорнявенький і кавалер,
Скромненько длань свою простер,
І хор по манію лакея,
Чи то жерця: «Во Іудеї
Бисть цар Саул». Потім хор
Ревнув з Бортнянського: «О скорбь,
О скорбь моя! О скорбь велика!»

                [С.-Петербург, 1860]