Откровения Вечной Любви ч. 72

Пленительные взоры

Пленительные взоры самых первых дней,
И доверительность , ведущейся в обители беседы,
Творила в Каменке настойчивость идей,
В характерах и мыслях  заводного непоседы.

Склоняя тут же отвергать всё без причин,
Не выслушав и части сложных откровений,
И поддаваться благородству  , тратя чин,
На вежливость и ясность личных намерений.

В бесплодных спорах , уводя поникший взор,
От прежней прелести настойчивых желаний,
Всё обьяснить , не уходя в далёкий спор,
А прояснив желание естественных признаний.

В порывах страстной воли безграничной высоты,
Почтения к отцу , сияющей величием богини,
Найти слова и показать пределы чистоты,
Души , творящейся сознанием святыни.

На языке , присутствующих в доме много раз,
Построив честью старшинства ответы,
На что готов здесь каждый и сейчас,
Нам открывая света вечные секреты.

На острых темах отыграв восторг лица,
На удивлении , скрывая всё , что  можно,
Использовать  для острого словца,
Но подсказав , когда это прилично и  возможно.

И сразу мало кто проник в риторику побед,
Увидев как твориться с колыбели,
Отца и матери Божественный Завет,
Не рассуждать о тех , чьи мысли надоели.

И их не надо повторять и занимать,
Позицию обиды и страданья,
А просто думать , как всё это преподать,
В стихах возвысив веру в Бога воздаянье.

И родились великие уста и дух благой,
В местах , творивших всем отвагу вече,
Создав сюжет любви и радости святой,
Духовной лаской , освятив истоки речи.

И прочитав не раз , не два наследие уму,
Составленное очень близко к тексту,
Все понимали кто творит в миру,
Покой и радости величия подтексту.

Любовью сердца , предназначив торопить,
Желание мечты практически любое,
И быть готовым сердцем , сердцу приоткрыть,
Сияние Святой Души и Высшей Воли.

Вложившей мысли в счастье бытия,
Стать на века семьи великою отрадой,
Божественною Сказкой жития,
И Бога вечною душевною усладой.

Читая свет любви знакомых с детства слов,
И глядя на прочтённые детьми страницы,
Рисуя сказкой жизни вечный часослов,
И воспаряя духом в высший свет столицы.

С итогами давно прошедших дней и встреч,
Где было нужно очень торопиться,
Чтобы любовь , от этой суеты сберечь,
И сладостью семейной насладиться.

Сполна набрав энергию любви Божественных Опор,
С рук материнских блюдом счастья званым,
И согласиться , что восторг и сладость гор,
Творятся в нас гостеприимством долгожданным.

С 18 по 22 ноября 1820 года Александр Сергеевич Пушкин приехал из Кишинёва в село Каменка, имение Давыдовых в Чигиринском уезде Киевской губернии. Это был период южной ссылки поэта. Пребывание Пушкина в Каменке, с перерывами для поездок в Киев и Тульчин, затянулось до 3 марта 1821 года. 
В Каменке Пушкин написал стихотворения «Редеет облаков летучая гряда», «Нереида», «Я пережил свои желанья», завершил переписку белового текста поэмы «Кавказский пленник», поставив под текстом помету: «23 февр. 1821. Каменка».Алиса
 Приехав в Каменку, я полагал, что никого там не знаю, и был приятно удивлен, когда случившийся здесь А. С. Пушкин выбежал ко мне с распростертыми объятиями. Я познакомился с ним в последнюю мою поездку в Петербург у Петра Чаадаева, с которым он был дружен и к которому имел большое доверие. Василий Львович Давыдов, ревностный член Тайного общества, узнавши, что я от Орлова, принял меня более чем радушно. Он представил меня своей матери и своему брату генералу Раевскому как давнишнего короткого своего приятеля. С генералом был сын его полковник Александр Раевский. Через полчаса я был тут как дома. Орлов, Охотников и я, мы пробыли у Давыдова целую неделю 1. Пушкин, приехавший из Кишинева, где в это время он был в изгнании, и полковник Раевский прогостили тут столько же.
Мы всякий день обедали внизу у старушки матери. После обеда собирались в огромной гостиной, где всякий мог с кем и о чем хотел беседовать.  И. Д. ЯКУШКИН ИЗ «ЗАПИСОК»
Поездка из Гурзуфа в Каменку, имение Раевских-Давыдовых в Киевской губернии, где Пушкин нашел целый кружок людей, проникнутых байронизмом (А. Раевский, В. Л. Давыдов, князь С. Г. Волконский, В. А. Поджио), довершила развитие в нем байроновского духа. Каменка подчинила себе Пушкина тоном своих суждений о лицах и предметах, образом мышления, в ней господствовавшим, способом относиться к явлениям жизни и людям. Ни перед кем так не старался Пушкин блеснуть либерализмом, свободой от предрассудков, смелостью выражений и суждений, как перед друзьями, оставленными в Каменке. Можно сказать, что Каменка постоянно носилась перед его глазами и служила как бы орудием, которое держало его на крайних вершинах русско-байроновского настроения.  А. С. Пушкин. Его жизнь и литературная деятельность (Скабичевский)