Гроза

Раскалённый бетон отдает тяжкий жар,
Воздух застыл, как густой кисель.
Город, попавший в безмолвный пожар,
Тихо качается, словно в колыбели,
Полной не сна, а свинцовой тоски.
Духота давит, сжимает виски.

Дышится трудно, урывками, мелко,
Липкая плёнка на коже легла.
Вялый гул улиц доносится мельком,
Марево плавит стекло и дома.
Даже листва на бульварах поникла,
К пыльным ветвям безнадежно приникла,
Жаждет глотка, но в ответ – только зной,
Тяжкий, липучий, почти неземной.

Но горизонт наливается сизой,
Тяжестью туч, что ползут с высоты.
И тишина, став внезапно капризной,
Рвётся на части от немоты.
Первый раскат, как невнятный укор,
Глухо донёсся, расширив простор
Для ожидания. Замерло всё –
Ветер сейчас эту муку снесёт.

Всполох! И треснуло небо на части!
Резкая молния – белый зигзаг.
Грохот обрушился с бешеной властью,
Сделав решительный, яростный шаг.
И хлынул ливень! Не капли, а струи,
Словно небесные поцелуи
Бьют по карнизам, смывая печаль,
Гонит их ветер в кипящую даль.

Мокрый асфальт заблестел, как смола,
В нём фонари отразились нестройно.
Пыль, что веками копиться могла,
Смыта, прибита, и дышится вольно.
Пахнет озоном и влажной землёй,
Свежестью, вымытой чистой листвой.
Город, застывший в немом изумленьи,
Пьёт эту ярость, как благословенье.

И утихает шальная стихия,
Гром отступает, ворча, за квартал.
Лица домов, как живые святые,
Смотрят на мир, что прохладным и стал.
И наконец-то, всей грудью вдыхая
Свежесть, что дарит прохлада ночная,
Ты понимаешь, как, муку круша,
Этой грозою умылась душа.