Верность

                ВЕРНОСТЬ

       …Да, прошло время, – мы, когда, в лодках,
       На реке, целовали девчат,
       И, когда, – шлем танкистский с пилоткой
       Мои в битве под Курском сгорят…

       Провожали парней всей деревней –
       На войну; на груди моей, мать
       Причитала, и с девушкой верной
       Мне, – судьба их, теперь, меня ждать.

       Рядом, кашель бил батю, с махорки,
       Запряжённый в телегу ждал конь,
       Ну, а, я, от волнения горько
       Пробасил: «Сохраните гармонь.

       Как вернусь, вот тогда и сыграю
       Я «На сопках Маньчжурии», вальс», –
       А деревня в молитвах, в рыданьях
       Вскоре в дымке исчезла из глаз.

       Но, придя на побывку, не узнан
       Был ни матерью, я, ни отцом, –
       Обгорел на дуге, тогда, Курской,
       До костей телом, да, и, лицом…

       Был подбит на бугре танк наш немцем,
       Сразу двух потерял экипаж,
       Двух бойцов, но водитель мой, с Мценска,
       Показал свой отважный типаж.

       На войне, люди рядом со смертью
       Ходят, но, виден в каждом герой, –
       Чепуха с них слетает, заметно,
       Скорлупой – остаётся ядро.

       Он меня от горящего танка,
       Оттащив, всё хрипел: «Командир!
       Ты живи, мы победное танго
       Ещё в битом Берлине дадим!

       И кидал на лицо моё землю,
       На комбез, руки, чтоб сбить огонь, –
       Ну, а, мне всё казалось – я тенью
       Пепла стал и исчезну, – лишь тронь.

       Всё же выжил я в той мясорубке,
       Даже зрение не потерял,
       Но лицо, после месяцев жутких
       Операций, своё не узнал.

       Подлатали хирурги мне губы,
       Щёки, лоб, подбородок и нос,
       А сошли когда корочки-струпья,
       Размотали бинты, то вопрос

       Тут возник: «Ну, куда, теперь, Миша? –
       Лишь смешить на базаре народ!»
       Зеркала я с тех пор ненавижу,
       Потому что лицом стал – урод…

       Вот сижу перед матерью с батей,
       За накрытым столом, скатерть тру,
       Сочиняю: что сын их в порядке,
       Друг он мне, бьём врага, – словом, вру.

       Щурит глаз, свой, отец, не мигая,
       И, куря, на мундир мой глядит,
       На котором, Звезда Золотая,
       От свечи жёлтым светом горит.

       Прибежала любимая с поля,
       С сушки сена, не день – благодать!
       А меня, словно кто-то неволит,
       Правду, что я их сын, рассказать.

       Но, знать, сердцем мать опередила,
       В знак согласья, послав мне кивок,
       Умоляюще глядя, спросила:
       «Уж, не ты ли, сам будешь, – сынок?!»

       Так пришлось, всем на радость, мне сдаться, –
       Это, не, то, что сдаться врагу;
       И хочу, в чём не стыдно, признаться –
       Как день вспомню тот – слёзы текут…

       Пол-Европы прошли мы на танках.
       За победу бросал нам народ,
       Над фашистом, – цветы, ну, и, танго
       Было у Бранденбургских ворот.

       А любовь – оказалась мне верной, –
       И калек ждут. Но, чу! – слышу звук, –
       То, «На сопках Маньчжурии» мерно,
       Заиграл на гармошке наш внук.