Secret garden -Chaconna Чаконна

Подмосковная дача была стара, очень стара. Когда-то, лет более ста назад, ее построили в молодом еще и негустом сосновом лесу в полутора километрах от Казанки, в только еще осваиваемом состоятельными дачниками поселке. Со временем бревенчатый дом, обшитый сосновыми досками, с мансардой и балконом, с большой застекленной рамами с мелкими разноцветными стеклышками верандой и высокой лестницей, сидящицй дородным барином на высоком цоколе, был окружен забором, охватившим большой участок чистого леса. Со времени постройки и до сего часа дом и участок , что стало большой редкостью, принадлежал одной семье. Первый владелец и патриарх был профессором Московского университета, известным химиком. Дети, внуки и правнуки, что тоже было довольно необычным, не выродились, берегли, при всем разнообразии интересов и профессий, традиции русской интеллигенции, наравне с традициями большой и дружной русской семьи. Не было скандалов с дележом наследств, дачный дом и участок на семейном совете переходил под крыло того, кто в силу характера и семейного статуса был наиболее приспособлен к поддержанию довольно хлопотного загородного имущества. Хотя, по правде говоря, никто из членов большого семейного клана не отказывался от вложения своей доли заботы в любимый всеми уголок отдохновения от городской суеты.
За длинным хороводом лет старый дом приобрел в непрестанном уходе необыкновенно благородный вид. В пятидесятые годы его заново обшили редкой по тем временам долговечной лиственничной доской до. В отличии от сосновой, она не приобрела со временем серебрисый оттенок, а напиталась бронзово-чайной прелестью. А
Внутри дом мало претерпел изменений, еще в давнюю пору семейный совет принял решение не дробить помещения на клетушки. Все вместе на даче собирались только по большим семейным праздникам. Переночевать кому-то можно было в крайнем случае в большой мастерской, завеленной одним из мужчин, любителем столярничать на досуге, или - благо Москва рядом - уехать в город. А старый дом в тишине поглядывал на картины в неброских рамах, кисти известных и не очень мастеров, шелестел страницами любовно собранных и сбереженных томов, слушал запутавшиеся в шторах и на лестнице на мансардный этаж отголоски чьей-либо из членов семьи игры на тщательно настроенном фортепиано фирмы Betting. Да и оставался он в одиночестве очень редко. Кто-нибудь обязательно оживлял его своим присутствием.  Посторонние не беспокоили его, поскольку на участке обитали под примотром местного сторожа, который принял от оца, а тот от деда заботу об охранении покоя дома, две огромные собаки какой-то редкостной породы, сменившие предыдущих, не менее грозных псов.
Вот и сейчас на нижней ступеньке веранды сидела девушка, самая юная из самостоятельных  членов большой семьи - Сима-Серафима Никитишна (девушка очень любила называться своим милым именем и отчеством) и, запустив пальцы в лохматую шерсть обеих лежащих перед ней собак, с серьезным видом, но с лукавинкой в зеленых больших глазах, беседовала с разомлевшими от удовольствия псами, обьясняя им, почему она отказалась встречаться с настырным однокурсником, донимавшим ее в институте своим нелепым ухаживанием. В этот момент катившееся к вечернему купанию в легких низовых облаках солнце пробилось лучами сквозь сосновые ветви и ударилось копытцами волшебного конька в стеклянную многоцветную россыпь верандных окошечек. И тут же грянули по лужайке перед домом яркие радужные искры, захватив дивным покрывалом Симу-Серафиму Никитишну и лежащих подле нее собак. Словно картиной Васнецова или Билибина расцвела лужайка с девушкой-царевной и лохматыми сказочными псами. И дом залюлаался на девушку и, словно со стороны взглянул на ожившкю картину. Единственным сожалением было то, что в соответствии с рожденным сюжетом, не было на нем резных ставен, деревянного кокошника над крыльцом. Блестящей чешуи и медного петушка на крыше.  Поскрипев, понимая, что по нынешним временам кокошник и резные ставни были бы лишними, дом прислушался. Из-за забора неожиданно полышалось громкое восторженное восклицание - "Ах". Псы мгновенно вскочили и с рычанием бросились к калитке. Сима прикрикнула на них, велела сидеть на месте и, откинув задвижку вышла на дорожку вдоль участка. За поворотом поспешно скрывался юноша на велосипеде. Знакомая ковбойка подсказала Симе, что это  тот молодой человек с одной из соседних дач, что, словно ненароком, встречался ей всю эту неделю, со смущением и затаенным любопытством разглядывавший ее исподлобья. Сима тихо рассмеялась и вернулась к дому. Она решила при случае познакомиться с ним, он был чем-то неуловимым симпатичен ей. А дом, перебирая в памяти эпизоды из жизни членов семьи, многоте годы владевшей им, подумал о том, что под взором его окон на веточке большого семейного древа возможно завяжется новый росток, за которым он внимательно и памятливо будет наблюдать, сколько позволит время.