О драконах и гончих

Силюсь месяц за годом обратиться драконом
Чьё бы брюхо прожгло этот смертный озноб,
Чтобы пастью вжиматься и, с лёгким укором,
Вновь пытаться понять твой вечный галоп.

Попытаться схватиться за ноги и руки,
Повседневность со сном свести в тугой ком,
Растворить твою боль в тихом голоса звуке,
Наплевав, что историки скажут о том.

На секунду распять между жадности пальцев.
Укротить остроту осколков цветных -
Растопить их края жаром синих канальцев
Бороздящих поверхность запястий худых.

Брать когтями осколки, забывая о толке -
Собирать Всю Тебя меж объятий своих.
Жаром солнца, что мерно стекает по глотке
Плавить грани припадков, грустных и злых.

Твоих туфель подошвы скользят в отчуждении
Налипающем явно, как зимняя соль.
Не годятся подмётки, рвутся в сравнении,
Кипятят твои стопы, оставив лишь боль.

Жмусь, дрожу от нажима. Рикошетит пружина,
Ощущаю в тебе истеричность прыжков -
Вся смоталось клубком, частоколом ежиным,
Рвёшь себя и меня рядом тонких клинков.

Мне противно смотреть в горечь мусорных баков
Подмешавших в твой образ тлетворность и смрад,
Я пинаю их труп вдоль аллей своих страхов...
Побеждаю, как будто... но что-то не рад.

Этот шум... Этот Шум, в голове твоей бедной!
Заглушить бы его. Выкусить из души
На секунду. На миг стать огромной вселенной,
Обмакнув твою тень в хватку полной тиши.
 
Как же мерзко скрипят безразличий качели,
Я заполнен обидой, словно брошенный сын.
Выгрызаю вдоль шеи осколки шрапнели
И давлюсь, но глотаю твой сдавленный дым.