Бремя памяти

(ОТРЫВОК ИЗ ПОЭМЫ)

          В ночь с 16 на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге в полуподвальном
          помещении дома инженера Ипатьева во исполнение постановления
          исполкома Уральского областного Совета рабочих, крестьянских
          и солдатских депутатов, возглавляемого большевиками, были
          расстреляны бывший Государь-Император России Николай Второй,
          Императрица Александра Фёдоровна, Цесаревич Алексей Николаевич,
          Великие Княжны Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия Николаевны.
          Вместе с царской семьёй были расстреляны: врач Евгений Сергеевич
          Боткин, повар Иван Михайлович Харитонов, комнатная девушка
          Анна Степановна Демидова, камердинер Аллоизий Егорович Трупп.
          Тела убитых подверглись надругательству и были тайно захоронены.
          Покаяния за это злодеяние мы не принесли до сих пор.


……………………………………
……………………………………
……………………………………
……………………………………

                II

Тишина, свет везде погасили,
Аликс спит, сын и дочери спят,
Но не спит император России
Которую ночь подряд.

Лежит он, всю ночь размышляя,
Пока не забрезжит рассвет…
– Я почти ничего не знаю,
Мне опять не дают газет.

Знать бы: будет ли немец повержен?
Фронт развален, броженье в войсках…
Прежде был хоть какой-то стержень,
А теперь – дилетанты в штабах.

Вместо громкой и славной победы
Нынче Брестского мира позор,
А Россия – оплёвана, предана,
Отдана болтунам на разор.

Потрафлять взбунтовавшейся черни
И поддерживать всякий сброд?
Полагаю: не эти, наверно,
Настоящий русский народ.

Нет, вскипает обычно пена,
Долг и честь для них – звук пустой…
Всюду трусость, обман и измена…
Что случилось с моей страной?

Но за всё – я один в ответе,
За Россию с меня лишь спрос,
И нет жертвы такой на свете,
Чтобы я за неё не принёс.

Горько только от грязных сплетен,
Что повсюду текут рекой…
Пусть бы я, но жена и дети –
Почему страдают со мной?

Я помыслить порой робею,
Что за участь ждёт бедных детей,
О дальнейшей судьбе Алексея,
О путях моих дочерей.

Мы, как звери, на цепь посажены
И сносить ежечасно должны
Измывательства наших стражников,
А они постоянно пьяны.

Но страшнее всего ; предательство!
Даже те, кто ближе всего,
«Благородия» и «сиятельства» –
Все покинули, до одного.

Это даже смешно: отныне
Рядом те, кто предать не мог –
Фрейлина, врач, камердинер,
Повар, матрос, педагог.

Только самые близкие люди
В беде не оставили нас,
Не зная, что с ними будет,
Рискуя собой подчас.

Нас упрятали всех за решётку –
Приближённых моих и детей,
Под арестом теперь даже Боткин
Из-за преданности своей.

Говорили ему комиссары:
– Не рискуйте своей головой,
Платы нет, вы стараетесь даром,
Бросьте всё, поезжайте домой.

– Доктор Боткин, у вас же дети,
Вы о них бы подумали хоть…
Отозвался он: «Нет, я в ответе
За больных, что мне вверил Господь…».

Разве мало таких – достойных,
Отзывчивых и простых?
И становится мне покойно,
Когда я размышляю о них.

Нет, Россия не в тех – горластых,
Позабывших присягу и честь,
А в смиренных и Богу причастных,
И числа им в России несть.

Вседержителю и Богородице
Каждодневно ночной порой
За Россию истово молится
Царь Николай Второй.

И дано ему будет по вере,
И по вере он будет свят…
Но внезапно шаги за дверью,
Сапоги по паркету стучат.


                III

Громко в дверь барабанят. – Войдите! –
И он дверь открывает на стук.
– Товарищ Романов, будите
Семейство своё и слуг.

Нынче здесь оставаться опасно, 
Посему комендант приказал:
Ваших присных будить, одеваться
И немедля спускаться в подвал.

……………………………………
……………………………………
……………………………………
……………………………………