Смерть Марата. Как это было

В 1793 году «художник Конвента» Жак-Луи Давид пишет своё известнейшее полотно «Смерть Марата» (фр. La Mort de Marat). Будучи поглощён трагической темой, вряд ли он обратил внимание на чисто фонетическую составляющую: «смерть» (la mort) и «Марат» (Marat) – слова общего индоевропейского корня -мар (-мор, -мер, -мир), в языках славянской и романской группы обозначающего всё, что связано со смертью. В названии полотна мы имеем удвоение зловещей фонемы, что прямо соответствует смыслу и тональности произведения. Марат состоит в фонетическом родстве с Марой – богиней смерти, неизлечимых болезней и чёрного колдовства.

Жан-Поль Марат – журналист радикальной газеты «Друг народа», фанатичный сторонник якобинского террора, идеолог и один из лидеров якобинцев. Его идеей фикс стала казнь низложенного короля Людовика XVI. «Не будет свободы, не будет безопасности, не будет мира, не будет покоя для французов, не будет надежды на освобождение для других народов, пока не падёт голова тирана!» В одной из последних своих статей Марат требовал «ещё 260 тысяч голов монархистов на алтарь революции». Все серийные убийцы, садисты и маньяки, составленные в одного, показались бы невинным младенцем рядом с этим «другом народа». Разумеется, он действовал из лучших, самых благих побуждений. Его личное бескорыстие, аскетизм и неподкупность также не подлежат сомнению.

Этим воззванием Марат сам подписал свой смертный приговор. Шарлотта Корде, направляясь из провинциального Кона в Париж, колебалась, на кого направить свой удар – Марата или Робеспьера? После статьи в «Друге народа» её сомнения отпали. Девушка пришла, чтобы «спасти Францию». Это было самопожертвование в чистом виде: её ожидала либо немедленная расправа озверевшей толпы, либо революционная гильотина. Так и вышло: через четыре дня ей технологично отсекли голову. Согласно мемуарам палача Сансона, мало кто из осуждённых встретил смерть с таким мужеством, как Корде. Весь путь от тюрьмы Консьержери до места казни Шарлотта стояла в телеге, отказавшись садиться. Она верила, что в раю немедленно встретится с тираноубийцей Марком Юнием Брутом.

22-летняя Шарлотта Корде была дворянкой, правнучкой знаменитого драматурга Корнеля. После революции 1789 года она примкнула к жирондистам – умеренным революционерам, которых можно условно обозначить как «меньшевиков». «Большевиками» были якобинцы; перевешав дворян, они как раз взялись за подозрительных жирондистов. Фанатикам всюду мерещились заговоры, более ста тысяч человек по всей Франции сидели по забитым завшивленным тюрьмам в ожидании казни.

13 июля 1793 года Шарлотта направилась прямо на квартиру к Марату; ей отказали в приёме, так как журналист чувствовал себя хуже обычного и принимал ванну, страдая экземой. Зачатую он и работал, и принимал посетителей, не покидая ванны с тёплой водой. Голову он обвязывал тряпкой, смоченной уксусом. Вечером Корде повторила попытку, проявив настойчивость. Она сочинила немудрящую легенду, мол, ей известно о заговоре, который зреет в кругу провинциальных жирондистов. «Что ж, скоро все они лишатся голов!» – сказал Марат и распорядился принять посетительницу. Предварительно она приобрела в лавке кухонный нож.

Здесь Давид отступил от исторической правды, показав Шарлотту не доносчицей, а просительницей. В руке Марата, как изобразил художник, зажат листок с надписью: «13 июля 1793, Мари-Анна Шарлотта Корде – гражданину Марату. Я несчастна, а потому имею право на ваше великодушие». Марат широко занимался благотворительностью.

Оказавшись рядом с ванной, девушка немедленно извлекла нож и заколола трибуна революции. Удар пришёлся под ключицу между вторым и третьим ребром. Нож проник в лёгкое и рассёк сонную артерию; Марат успел крикнуть только, обращаясь к Симоне, своей супруге: «Ко мне, дорогая!» и испустил дух. Давид, будучи другом Марата, оказался в его доме на месте убийства одним из первых; вода всё ещё была тёплой. Художник исполнил портрет непосредственно с натуры, используя бумагу и карандаш. Работая над полотном, он прибегнул к услугам натурщика. В творчестве основоположника французского неоклассицизма проявлялись также реалистические тенденции.


************

Давид стремился к достоверности обстановки; при этом он устранил все лишние подробности и детали. Деревянный выщербленный ящик заменял революционеру рабочий стол, а простыни действительно были в заплатах. Марат приобрёл черты некоего античного героя. Аскетизм обстановки придаёт сюжету особенную мрачную торжественность. От большой карты Франции на стене и пистолетов, развешанных там же, мастер сознательно отказался.

Художник пишет одного из первых «мучеников революции».  Поза Марата и его свесившаяся рука напоминают Иисуса и прямо восходят к иконографии «снятия с креста» и «положения во гроб». Так изобразили Христа Гуго ван дер Гус и Меризи да Караваджо. Колотая рана в груди почти та же, что нанёс  распятому своим копьём римский стражник Лонгин Сотник. Повязка на голове может ассоциироваться с терновым венцом. Революция отвергла христианство и ввела новый культ «Природы, Разума и Верховного Существа», но, как ни парадоксально, её живописец использовал все канонические приёмы, доставшиеся в наследство от прежней эпохи. Это полотно сродни алтарному образу.

Итак, если первый смысловой план произведения – исторический портрет личности, документальное свидетельство события, второй вмещает в себя христианские аллюзии. Но есть ещё и третий, очевидный для современников мастера, воспитанных на античной истории. Очень многое в полотне отсылает к героической римской древности республиканского периода. Так, ванна приобрела сходство с саркофагом, деревянная тумба напоминает надгробный камень с соответствующей посвятительной надписью. Всем предметам художник придал геометрическую правильность и гармоничные пропорции, благодаря чему изображение получило скульптурную монументальность. Простыня похожа на погребальный саван. Тёмный фон символизирует мрак смерти и вечность небытия.

Перо в руке революционера – его оружие. Давид неспроста сближает белое перо и брошенный окровавленный нож, орудие подлого и вероломного убийства. Кипа бумаг на столе – прерванный труд «друга народа». На листке можно прочесть: «Отдайте этот ассигнат той матери шестерых детей, чей муж умер за родину».

На момент похорон тело Марата источало столь сильное зловоние, что дети, несшие факела и свечи, чувствовали дурноту.

В Лувре картина провисела год. В 1795 году якобинской диктатуре пришёл конец, Робеспьер отправился на гильотину, полотно вернули автору. Теперь оригинальная версия находится в Королевском музее изящных искусств в Брюсселе.

10. 05. 2025