Муравей и цветок-солнце. рассказ

День клонился к закату. Муравей Зося сидел на вершине макового цветка и совсем не торопился домой. Он знал, что вот-вот закупорятся все входы. Комендантское время в муравейнике соблюдается строго и все, кто опоздал, останутся ночевать на поверхности.

Еще ни разу в жизни молодой муравей не заползал так далеко в поздний час. Но уж очень захотелось собрать вкусных маковых семян. Он попробовал их в прошлом году, когда готовил запасы на складе семян для зимовки, и ему очень понравился их пряный вкус.

Молодость и неопытность, а скорее излишняя торопливость и рассеянность на уроках семяведения, подвели Зосю. В это время весны, когда маки в разгаре цветения,  невызревшие их семена хранятся в специальной коробочке — пестике,  местоположение которой Зося аккурат не выучил и сам не нашел. Да что там говорить, пропустил Зося по макам целое занятие, когда в конце зимы любовался на лугу цветением примул.

Поэтому, не зная сроков сбора маковых семян, но уловив их тонкий аромат краем нюха, он   удивился, что еще никто за ними не ходит. Зося захотел стать первым. Славу и похвалу он страшно любил.

Усердно карабкаясь на длинный ворсистый стебель мака, Зося то и дело запутывался лапками в тонких колючих ворсинках. это задерживало скорость муравья и приближало комендантский час. Однако, чем дальше он восходил, тем розовее становилось небо. И Зосе показалось, небо и мак соединились в одну палитру, смешались краски и выткались в единую материю. Мечтательный, он не мог не засмотреться на это чудо.

Наконец, муравьишка оказался в раскрытом ложе цветка. Он срезал острыми челюстями самую большую тычинку и тут же выплюнул. «Фу, какая гадость!»  До комендантского часа оставались считанные мгновения. «Торопись, дружище. Неужто опоздаю? — не без тревоги думал расстроенный Зося. — Что будет тогда? Накажут?»

Но размышления прервались, едва ветерок дунул прям на цветок и отворотил нежный алый лепесток, открыв перед Зосей огромный солнечный блин, почти касающийся земли. Сердечко маленького муравьишки расширилось и так и осталось. Никогда еще не видел муравейчик такой всеобъемлющей красоты.

«Видал я красивые цветочки. Но такого! Об этом прекрасном цветке не написано ни в одном учебнике!»

В эту минуту где-то внизу раздался горн маравьёв-стражников и входы закупорились.

«Какой прекрасный мир начинается, когда муравьиный мир закрывает ставни! Ну и пусть спят, а я останусь здесь с этим самым волшебным цветком! Моим цветком.»

Зося сидел на семенной коробочке, не подозревая об этом. Море новых, усиленных ароматов окружали его и вызывали чувства прекрасного. Солнце медленно уходило за горизонт. В Зосе рождались стихи.
Ему хотелось откусить маленький кусочек оранжево-красного диска, чтоб оставить его в себе навсегда. Аж слезы наворачивались на глаза маленького мечтателя с огромным, казалось, переполненным счастьем сердцем, а рот выговаривал слова, восхваляющие мак и таинственно исчезающий цветок-солнце, и красоту бескрайнего мира, и ароматы, и всю муравьиную жизнь. И вдруг он запел. Никогда еще Зося не пел ничего, кроме трудовых песен-помогалок.

«Вот это да!» — глубоко вобрал в себя воздух муравьишка и заголосил во всю округу.

«Тише. Тихо. Что за шум?» — послышалось из далека. Дневные насекомые готовились ко сну и не обрадовались песне.

Муравьишка мысленно пожалел глупеньких букашек, не ведающих, как прекрасен мир после закрытия входов. В этот момент ветерок смахнул муравья с цветка.

«А-а-ай!» — только и успел пролепетать Зося, как шлёпнулся прям на свой мягкий теплый муравейник.
«Кого там ветром надуло? — послышался строгий голос муравья-стражника и показалась его головка, — а ну-ка быстро в дом! А то оставлю тут одного в темноте на холоде!»

Зося шмыгнул во вход и скрылся в лабиринте муравьиной многоэтажки, прихватив с собой в сердце цветок-солнце, стихи и ощущение великолепия огромного мира навсегда. Теперь он знал, что жизнь дальше и шире, чем он привык думать.