Вокзал для одних

Город путей и вокзалов для усталых бродяг,
Так удобно здесь кем-то жить, иногда приезжать, иногда уезжать.
Есть речной вокзал и воздушный, железнодорожный,
Автовокзал, подземный, любой возможный,
Знаю людей, кто на рейс в Атлантиду
достал билет,
В Гиперборею, Тартарию, на Сириус, на парад планет.
Так удобно жить в центре -
Отовсюду рукой подать,
Если есть куда ещё жить, если некогда умирать,
Если с целями норма, найдется соответственный придорожный клуб,
С багажом на душе, на любой, даже пеший вприсядку маршрут.
Так вроде в детстве я сел в метро в какой-то средний вагон,
Как бывает с нами, уснул и случился волшебный сон -
Где куда бы ни ехал, надо ехать ещё  и ещё, везёт-не везёт,
Где все делают вид, что так нужно и рельсы есть наперед.
Но зачем-то как партизан ловят на слово с детства: ты кем тут намерен стать?..
И когда уже наполовину седой, ответ себе и всем можешь позволить не знать.
И случиться может, каким-то чудом тайных пружин,
Приведёт на такой вокзал, который тронется с места
Где ты остался один,
Никуда не дойдя, опираясь на последний любимый крыло-протез,
И такой родной голос диспетчера скажет:
Добро пожаловать, с возвращением в То-что-есть.



~

Дело в том, что на самом деле мы ничего не можем изменить. Старые привычки и состоящая из них личность никуда не исчезают. Все теневые вагоны уже есть, вся кристаллическая решетка возможного заполнена абсолютно – в пустоте, как изящно выразился один монах, нет пустого места.
Поэтому, когда мы осознанно меняем что-то в своей жизни, мы преобразуем не себя и свой мир, как предполагали классики марксизма, а просто переходим на другой поезд судьбы, который катит по совсем другой вселенной.
И везет другого пассажира.
Если знать, как прыгать с поезда на поезд, осуществимы радикальнейшие перемены реальности, которые даже не снились всем этим охотникам за бабочками и динозаврами. И такие экстремальные прыгуны в мире действительно есть, вспомним хотя бы Чжуан-цзы.
Но здесь существует одна закономерность. Уходя от себя прежних достаточно далеко, мы неизбежно забываем, чем когда-то были – потому что наши вселенные начинают различаться слишком сильно. Это были уже не мы. Прошлое отныне может разве что стучаться в наш сон.
Мы теперь помним только свой новый мир. Память в таких случаях вовсе нас не обманывает.
Мы действительно всегда были тем, чем стали миг назад. Как ни странно подобное звучит. Но я уже говорил, что это происходит со вселенной, а не с «нами».
В этом, мне кажется, и состоит счастье. Мы можем оставить нашу память позади вместе со всей ее горькой правдой – и обзавестись новой. Если мы уезжаем от мира кривых пальцев достаточно далеко, мы прибываем в пространство, где наш мизинец был прямым всегда.
С нас как бы снимается судимость – вместе с памятью о подсудимом. Каждый знает, как непредсказуемо наше будущее. Но не каждый знает, что так же непредсказуемо и наше прошлое.

"Любовь К Трём Цукербринам"
Виктор Пелевин