Месяц

Я сидела перед телом отца, как будто всё ещё можно что-то исправить, как будто он сейчас откроет глаза и скажет: «Ну всё, хватит, хватит плакать, я здесь». Но он молчал. Тело уже не дышало, и от этого молчания мне становилось страшно. Как будто дом вдруг стал пустым, даже когда в нём были люди. Я не слышала ни их шагов, ни голосов — только своё дыхание и это странное, тяжёлое безвременье.

Прошёл месяц… месяц без отца. А я до сих пор чувствую тот запах — тот самый запах, которым его набрызгали после полного омовения. Чистый, немного резкий, будто соединённый с чем-то святым. Он въелся в мою память, как будто пропитал всё внутри меня. Даже сейчас иногда вдыхаю воздух и будто снова там, в той комнате. Перед ним. Без слов. Просто сижу и смотрю.

Мне не хотелось отводить взгляд. Хотелось наглядеться, впитать каждую черту, каждую линию на его лице, чтобы потом не забыть. А ещё — как будто боялась, что если отвернусь, он окончательно уйдёт, не только телом, но и из моего мира. Пока я смотрела — он был. Хоть и без дыхания, но был.

Когда его выносили, я не чувствовала ни рук, ни ног. Будто всё замерло, всё во мне выламывалось. Как можно отпустить отца? Просто так… отдать земле. Но мы ведь не выбираем, когда и кого отпускать. Мы только сидим, смотрим, и запоминаем. Запах, свет в комнате, узор на покрывале, и тишину — такую тишину, которую уже ничем не заглушить.