Не желая исчезнуть в утробе дракона...

Сгущаются сумерки. Ночь подступает всё ближе
и ветром прохладным и звёздами щёки мне лижет.
И смотрит луна – круглый блин в глубине сковородки.
Из листьев осины доносится стрёкот негромкий.

Оранжевый блеск неожиданно вспыхнул и резко,
глаза ослепил, разорвав темноты занавеску.
И тащит меня в глубину, где драконово пламя
синеет, клокочет и вьётся, сознанье дурманя.

Руками вцепившись в края, что лилово мерцают
и искрами сыплют, но пальцы булатною сталью
морозят и режут, держусь и молю о пощаде.
А жар к волосам подбирается в жадной усладе.

Я бьюсь, не желая исчезнуть в утробе дракона.
Мой ужас велик и отчаянье стало бездонно.
Мой ужас велик, но со мной вместе бьётся надежда.
И я распахну широко перед пламенем вежды.

Приму страх и боль, притаились что в собственном сердце,
расслышу в душе череду светлых нот в темпе скерцо.
И силы найдутся стянуть с краем край рваной раны.
Рассеется мрак и отхлынет удушье дурмана.

Ночь дымкою тает. Рассвет подступает всё ближе,
мне щёки лучами и ветром заботливо лижет.
Лазурь небосклона парит восхитительной птицей,
коснулась крылом... Или всё это мне только снится?